Последние отзывы

  15  

Впрочем, как бы там ни было, он не мог без содрогания думать о том, что его сейчас ждет.

Он знал лишь, что должен поступить так, как того требует обычай.

Он должен выполнить то, что от него ждут.

У Кельвина Уорда было какое-то странное чувство, что если он этого не сделает, то на следующее же утро после первой брачной ночи тесть устроит ему за непослушание хорошую взбучку.

А может, сэр Эразм уже представил себе, сколько у них с Серафиной будет детей, и уже прикинул, сколько денег положить на их счет? Ведь он так же тщательно планирует будущее, как и настоящее.

— Чтоб ему пусто было! — едва слышно пробормотал молодой человек и тут же устыдился своих слов.

Ругался он редко. В армии вообще-то было принято не стесняться в выражениях, однако он считал, что бранные слова говорят о том, что человек не умеет держать себя в руках.

И словно на параде, он скомандовал себе идти и выполнять то, что от него требуется.

Он теперь человек женатый, и ему щедро заплатили за то, что он дал свое имя и взял под свое покровительство женщину, которая является теперь его женой.

И что бы она из себя ни представляла, он будет относиться к ней учтиво и уважительно. Однако даст понять, что он глава семьи и что жена обязана ему подчиняться.

Он надел длинный халат из голубого шелка, который сэр Энтони заставил его купить наряду с несколькими рубашками и прочими аксессуарами в дорогом магазине Сент-Джеймса.

— Не нужно мне ничего! У меня все есть, — попробовал тогда возразить Кельвин.

— То, что у тебя есть, ты уже носишь давным-давно, — не уступал сэр Энтони. — Я тебе даже больше скажу. Если ты сам не купишь приличную одежду, за тебя это сделает твой будущий тесть.

Лишь эти слова заставили Кельвина Уорда согласиться на предложение своего друга. И в самом деле, шелковый халат, такой длинный, что почти доставал до пола, гораздо больше соответствовал европейской жизни, чем та одежда, которую он носил в жаркой Индии.

Взглянув на себя в зеркало, Кельвин Уорд увидел свое отражение: меж бровей залегла глубокая морщинка, подбородок упрямо вздернут. Те, кто служил под его командованием, тотчас же поняли бы по выражению его лица, что командир не собирается никому уступать ни на йоту.

Открыв дверь своей спальни, Кельвин прошел через заставленный цветами будуар к двери, расположенной напротив.

На секунду он замешкался, подумав, что Серафина, быть может, уже спит и вовсе не горит желанием видеть его в столь поздний час.

Но тут же с мрачной решимостью сказал себе, что чем скорее… они покончат с тем, что им предстоит, тем лучше. Он легонько, ради вежливости, постучал и распахнул Дверь.

Просторная комната была освещена лишь одним канделябром, стоявшим возле кровати. Сама же кровать была задрапирована бархатным пологом и напоминала папский трон.

Кровать была внушительных размеров, на высоких ножках, сверху она была покрыта покрывалом из белого горностая, простыни и наволочки были оторочены тончайшим венецианским кружевом.

На этой огромной кровати едва можно было рассмотреть маленькую фигурку, застывшую в напряженном ожидании.

На секунду Кельвину показалось, что он ошибся и зашел не в ту комнату.

Подойдя к кровати поближе, он увидел вовсе не то, что ожидал. Вместо темноволосой, крупного телосложения молодой женщины он увидел на кровати какое-то воздушное создание.

На маленьком личике, обрамленном светлыми волосами, сверкали огромные глаза.

Эта маленькая девочка, совсем еще ребенок, смотрела на него с таким страхом, какого ему еще не доводилось видеть ни на одном женском лице!

Кельвин Уорд остановился у кровати.

Он видел, что жена его вся дрожит, что ее пальчики, тоненькие и нежные, стиснули друг друга с такой силой, что костяшки побелели.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом молодой человек недоверчиво спросил:

— Вы боитесь меня, Серафина?

Наступила короткая пауза. Наконец робким, едва слышным голосом она, запинаясь, пролепетала:

— В… вы такой… огромный и… хмурый!

Впервые за сегодняшний день Кельвин Уорд улыбнулся.

— Ну, меньше я стать не могу, однако постараюсь больше не хмуриться.

Он заметил, что Серафина еще крепче сжала руки, потом тихонько прошептала:

— М… могу я… п… поговорить с вами?

— Ну конечно. У нас ведь до сих пор не было возможности побеседовать друг с другом.

  15