Последние отзывы

  31  

— Ну разумеется, — сказал Сэм, выходя и плотно прикрывая за собой дверь.

Где же, черт побери, Жози?

Он постучался к ней и не получил ответа. Но заметил маленькую полоску света под дверью. Может, все это время она провела здесь?

— Жози? — позвал он.

Никакого отклика. Он подождал и снова повторил:

— Жози!

На этот раз он добавил металла в голос.

Наконец послышались тихие шаги. Щелкнул замок. Дверь открылась.

Сэм оторопел.

— Что с тобой? Что случилось?

— Ничего.

Лжет. Прежде он никогда не видел, чтобы она так ужасно выглядела. Лицо пепельно-серого оттенка, губы как темное пятно на мертвенно-бледном фоне, глаза словно выжженные впадины.

Он резко толкнул дверь и решительно прошел в комнату.

— Что произошло?

На ней был халат, под ним — ночная рубашка, те же, что и в ту ночь, когда он привел ее к себе в номер. Сейчас они едва прикрывали ее живот.

— Просто у меня… Ну, это просто схватки.

— Схватки? Сейчас? Ты уже рожаешь?

— Конечно, нет. — Она дернула плечами. — То есть… надеюсь, что нет.

Последние три слова она скорее не произнесла, а выдохнула. Ее начало трясти. Сэм выругался про себя, затем, обняв ее, тихонько, но настойчиво повел в спальню.

— Тебе надо лежать в кровати и не вставать.

— Я и лежала в кровати.

— Извини. Почему же ты мне не сказала?

Она ничего не ответила, просто попыталась смахнуть с себя его руку. Но не вышло. Он довел ее до кровати и откинул пуховое одеяло.

— Ты звонила врачу?

— В этот раз нет.

— Что значит «в этот раз»? Какого черта? Это что, часто у тебя случается?

— Не ругайся, — устало сказала она. — Тебя может услышать ребенок.

— Младенцы реагируют на интонацию, а не на слова.

Сэм не знал, так ли это на самом деле, но по крайней мере объяснение звучало правдоподобно.

— Позвони врачу.

— Зачем? Он просто скажет, чтобы я легла. А это я и сама знаю.

Жози побелела как полотно, став одного цвета с простыней, на которой лежала.

— Когда начались схватки?

— Вскоре после обеда.

— После обеда!

— Но они же прекращаются, — поспешно прибавила она. — То есть не то чтобы идут подряд…

Она отвернулась от него. Ее пальцы судорожно теребили простыню.

— Мне просто надо отдохнуть.

Но в ее голосе не было уверенности. Более того, он был пронзительно тонким. Сэм видел, как она сглотнула слюну. Жози явно избегала его взгляда.

— Я звоню врачу.

Она начала приподниматься.

— Тебе не следует…

— Следует. Я даже не знаю, кто твой врач! Я его ни разу не видел. Его или ее?

— Его, — ворчливо призналась Жози.

— Как его зовут?

На какое-то мгновение ему показалось, что она откажется отвечать.

— Доктор Бастроп, — неохотно сообщила Жози. — Но ей-Богу, ты не должен его беспокоить. Сегодня же суббота.

— А что, все дети рождаются строго с девяти до пяти и исключительно по будням?

Сэм нашел номер телефона врача в телефонной книге и, разговаривая с Жози, набирал его.

— Какой смысл? Он просто скажет, чтобы я легла в постель и отдохнула.

— Поживем — увидим, — ответил Сэм.

Он дозвонился.

— Это Сэм Флетчер. Мне нужен доктор Бастроп. Срочно.

Уже через пять минут, переговорив с дежурным, а затем и с лечащим врачом, они были на пути в больницу.

Теперь Жози понимала, почему Сэм так преуспевает в делах. Ни разу не повысив голос, он сумел настоять на своем. Если бы она сама оставила сообщение на автоответчике доктора Бастропа, то он бы ей, конечно, перезвонил, чтобы убедить в беспочвенности ее страхов. На этом бы все и закончилось.

Сэм же сразу всех привел в движение. Повесив трубку, он обратился к ней:

— Вставай. Мы едем в больницу. — И начал стаскивать с нее одеяло.

Жози даже не шевельнулась. Лежала вся сжавшись и скрестив на груди руки.

— Не глупи. Доктор уже едет. Он будет ждать нас в больнице.

Но Жози по-прежнему не двигалась с места. Она прерывисто дышала, делая неглубокие вдохи, пытаясь усилием воли прекратить схватки. Смысл ее неподвижности внезапно дошел до Сэма. Чертыхнувшись, он присел на корточки рядом с ней.

— Опять схватка. — Это был не вопрос, а утверждение. — Тебе плохо?

Жози быстро качнула головой и шмыгнула носом.

— Да нет. Почти не больно. Просто… просто…

Она старалась говорить спокойно. Но ей это не удалось. Последние несколько слов она произнесла, сорвавшись на плач:

  31