67 
С этими словами она подала руку принцу, чьи глаза блеснули торжеством.
— В следующий раз повезет больше, Рейвен! — И он ловко повел свою даму между танцующими.
Принц хорошо танцевал, и Клиона была в восторге, что свела счеты с лордом Рейвеном, отплатила ему в какой-то мере, — пусть не относится к ней, как к ребенку и жалкой особе, которой никто не придает значения. Она удивлялась теперь, порхая по бальному залу с такой легкостью, будто у нее крылышки на ногах, почему делала всякие глупости — плакала вчера у него на глазах, а сегодня утром пугалась встречи с ним. Быть может, это и есть флирт — настраивать мужчин друг против друга. Если так, значит, она флиртует и наслаждается этим первый раз в жизни.
— Вы удивительны, прелестны, я обожаю вас!
Слова принца доносились словно издалека. Ей трудно было слушать со вниманием — слишком многое отвлекало.
— Вы сегодня совсем другая — и еще красивее! Вы похожи на одну из статуй моей загородной виллы. Иногда и вы, как статуя, холодны и безразличны к тем, кто обожает вас, но сегодня, надеюсь, я верну вас к жизни.
Клиона подарила ему очаровательную улыбку.
— Ваше высочество говорит такие лестные слова, я словно играю роль в какой-то пьесе.
— Пьеса — это всегда притворство, — возразил принц. — Я говорю истинную правду. Я люблю вас.
Он произнес это чуть громче, в голосе его звучали страсть и волнение. Клиона тревожно оглянулась.
— Ш-ш-ш… ваше высочество, — пожурила она. — Вас могут услышать.
— Вы правы, — ответил он. — То, что я хочу сказать, следует сказать наедине.
— Я не это имела в виду, — возразила Клиона, но он уже вывел ее из круга танцующих и, не слушая протестов, повел дальше из бального зала через анфиладу полных народа гостиных к стеклянной двери в парк.
— Я не хочу покидать Палаццо, — поспешно сказала Клиона, но тут же умолкла — перед ней открылась волшебная картина, которую являл собой дивный, весь в огнях сад.
Она в жизни не видела подобного зрелища. Крошечные огоньки окаймляли дорожки и поблескивали в кустах. Китайские фонари свисали с ветвей деревьев. Многочисленные фонтаны были искусно подсвечены, и вода всех цветов радуги взлетала в небо и падала, переливаясь и искрясь, в сияющие бассейны.
Все было так прекрасно, что, казалось, звезды в небе и луна, всходившая над падубами, такое же творение искусства, как иллюминация в саду. Благоухали цветы, их аромат, густой и манящий, опьянял.
— Пойдемте, я хочу вам что-то показать, — позвал принц Камилло.
— Мы не должны отходить далеко от дома, — встревожилась Клиона.
— Вы боитесь меня или своего сторожевого пса милорда Рейвена? — спросил принц.
Ничто не могло бы так возмутить Клиону, как эти слова.
— Его светлость мне не указ, — проговорила она рассерженно.
— Тогда к чему беспокоиться об условностях? — спросил он. — Я позабочусь о вас. Пойдемте, я хочу, чтобы вы увидели Храм Любви.
Он указал ей на маленький греческий храм, тоже искусно освещенный, — беломраморные колонны сияли, будто драгоценность, на фоне темного неба.
— Как красиво! — вырвалось у Клионы.
— И вы дивно красивы, — прошептал принц.
Он потянул ее за руку вперед. Какое-то внутреннее чувство говорило ей: следует воспротивиться, но рассудок напомнил: воспротивиться — значит последовать совету лорда Рейвена.
— В Храме Любви, — говорил принц, — есть статуя, которая, как все считают, приносит счастье просящим у нее милости. Я хочу попросить о милости и у статуи, и у вас.
Клиона заколебалась, и принц, чувствуя ее нерешительность, обратился к ней с еще более пылкой мольбой.
— Прошу вас, не отказывайте мне, — умолял он. — Я прошу о немногом, и неразумно было бы отвратить свой взор от Храма Любви. Разве любовь не самая великая, самая могучая, самая непреоборимая сила во всей нашей жизни?
Принц был так хорош собой, так молод, говорил так искренне — отказать ему было бы жестоко. Клиона, не противясь более, последовала за ним туда, где светился под звездами девственно белый Храм.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— Какое платье ты наденешь сегодня, любовь моя? — спросила Берил, входя в спальню, где Клиона отдыхала в постели.
— Я об этом еще не думала, — ответила Клиона с улыбкой.
Берил уселась на кровать.
— Странное ты существо, дорогая! — заметила она. — В один вечер обрела невиданный успех и относишься к такому необычайному событию, словно это тебе безразлично.
67 
