99 
Вернувшись домой, Роберт описал мне эти события. Он сказал, что его все это касается самым непосредственным образом, поскольку королева заявила герцогу, что в знак своего к нему расположения она отправляет его в Антверпен в сопровождении человека, чье присутствие при дворе всегда было для нее особенно важным.
— Тебя, Роберт! — воскликнула я.
Он кивнул.
Я ощутила его волнение и, наверное, именно в этот момент начала к нему охладевать. Он вернул себе благосклонность королевы, а мне было отлично известно, что его основным качеством является честолюбие. Только моя коронованная соперница могла дать ему то, чего он так страстно желал. Но я была не из тех женщин, которые легко смиряются со вторыми ролями.
Он был счастлив отправиться в Нидерланды, несмотря на то что это означало разлуку со мной. Это было почетное поручение, а то, что королева направляет его туда в качестве спутника герцога Анжуйского, доказывало, насколько она ему доверяет.
Они опять были вместе — мой супруг и его царственная госпожа. Возможно, его чувства стремились ко мне, но его голова велела ему следовать за ней, а его честолюбие всегда было сильнее всех остальных страстей.
Он не заметил моей сдержанности и взволнованно продолжал:
— Теперь ты понимаешь, что все это означало? Все это время ей удавалось сдерживать французов, а теперь она сделала герцога Анжуйского своим союзником.
Его глаза сияли. Она была великой женщиной, великой королевой. Более того, нежность, которую она демонстрировала к своему Лягушонку, оказалась коварным политическим ходом. На всем свете существовал только один мужчина, которого она любила настолько, что временами ради него забывала о целесообразности. Этим мужчиной был Роберт Дадли.
Она могла повелевать им как хотела. Она простила ему женитьбу и намеревалась в дальнейшем держать при себе. Брак был сущим пустяком. Она все равно не собиралась выходить за него. Но она собиралась отнимать у меня моего мужа, когда ей только вздумается. Она восстановила его в роли фаворита, одновременно отказав его жене в праве находиться при дворе. Такова была ее месть.
Я почувствовала, как во мне просыпается глухая ярость. Нет, им не удастся безнаказанно отбросить меня в сторону.
Разумеется, Роберт был нежен и страстен. Он заверял меня, что ему нелегко расстаться со мной, но мыслями он уже был в Нидерландах, вкушая плоды своего высокого положения.
Он покинул Англию в феврале. Королева сопровождала делегацию до Кентербери. Я не могла проводить мужа, поскольку мое присутствие было для нее невыносимо.
Мне рассказывали, что она нежно попрощалась с моим Робертом. Она была с ним одновременно ласкова и строга, поскольку опасалась, что он станет есть и пить больше, чем позволительно, и будет пренебрегать заботой о своем здоровье. Она заявила, что его беспечность является для нее источником постоянных тревог. Она немедленно отзовет его и обрушит на него весь свой гнев, если узнает об ухудшении состояния его здоровья, вызванном недостатком внимания к себе.
Не было никаких сомнений в том, что она по-прежнему в него влюблена. Хотя она и объявила во всеуслышание, что отдала бы миллион фунтов, лишь бы ее Лягушонок всегда плавал в Темзе, все ее мысли были заняты Робертом.
«Республика Лестера»
Его светлость (Лестер) меняет жен и фавориток убивая одних и отрекаясь от других… Дети прелюбодеев да будут истреблены, а семя их да будет искоренено.
Когда Роберт вернулся из Нидерландов, я находилась в Лестер-хаусе вместе с Дороти и младшим сыном Робертом. Мой старший сын, Роберт Девере, граф Эссекс, к этому времени уже получил степень магистра и изъявил желание жить тихо и уединенно. Поэтому его опекун лорд Берли позволил ему поселиться в одном из его имений в Хланфидде, в графстве Пемброкшир. Там Роберт зажил жизнью сельского помещика, всецело посвятив себя своим книгам. Я видела его лишь изредка, что меня совершенно не устраивало, ведь он всегда был моим любимцем.
Лестер заметно постарел. Седины в его волосах прибавилось, а щеки стали еще краснее. Королева неспроста укоряла его за излишества за столом. От легкой грусти, овладевшей им с момента обнародования нашего брака, когда Роберт успел поверить, что навеки утратил расположение королевы, не осталось и следа. Теперь он излучал уверенность в себе.
99 
