33 
— Обхвати меня ногами, Лара! — скомандовал Колл. — Я должен войти глубже!
Он на короткое время прекратил движения, насильно поднял вверх ее неохотно подчинившиеся ноги и закинул их вокруг своей талии. Потом глубже вошел в нее, наслаждаясь ее страхом и мукой.
— Мой господин! Пожалуйста, остановись! Прошу тебя! — со слезами в голосе взмолилась Лара.
— Не сопротивляйся этому, моя драгоценная, — сказал ей Колл. — Пусть боль проносится через тебя. Из этой боли возникнет мой сын. Верь мне! А теперь закричи для меня!
Лара закричала, и, к ее удивлению, невыносимая боль превратилась в невероятное наслаждение.
— О, Крелл! — почти беззвучно воскликнула она.
Она могла бы поклясться, что стержень Колла внутри ее становится длиннее. Когда страх прошел, она почувствовала, что ее собственный любовный жар превратился в жгучую лихорадку страсти. Теперь Колл держал ее руки у нее над головой. Его глаза, смотревшие сверху на Лару, были черными, и в центре каждого зрачка горел крошечный темно-красный огонек, и Лара поняла, что Колл больше не видит ее. Все его существо сосредоточилось на наслаждении, которого они добивались, и на ребенке, который родится из этого наслаждения.
Он снова, и снова, и снова врывался в ее тело. Назад и вперед. Снова назад и вперед. Опять назад и вперед. Как они близки друг другу! Лара чувствовала эту близость. За стеной их спальни раз за разом вспыхивали молнии. Вновь и вновь грохотал гром. А потом боль вернулась и стала такой жгучей, что могла бы уничтожить Лару. Но она не даст ей себя погубить! Ни за что!
В этот момент она и Колл одновременно достигли блаженства. Лара закричала, когда его сок, горячий как кипяток и содержавший всего одно семя, выплеснулся внутрь ее, забросив далеко в глубину матки крошечный зародыш новой жизни. Он стал опускаться ниже, глубже зарываясь внутрь ее, и в это время Ларе опять стало больно. Потом боль исчезла. Гроза снаружи закончилась, и вдруг наступила полная тишина.
Они еще немного полежали рядом, восстанавливая дыхание и возвращая силу рукам и ногам. Потом Колл встал с ее постели и сказал:
— Сделано.
И медленно вышел из ее спальни.
— Я люблю тебя, мой господин! — крикнула она ему вслед, когда дверь закрывалась.
Колл услышал это и улыбнулся. Да, она его действительно любит. Феи не рожают детей от нелюбимых мужчин. Не рожают, даже если не помнят об этом своем свойстве. Но Лара любит его, и семя, которое он только что посадил, уже растет в ней.
Его сын растет!
Мгновение Колл почувствовал легкий укол сожаления: тело Лары больше не принадлежит ему. Теперь оно принадлежит его сыну. Он знал, что теперь, после того как он попробовал страсть Лары и наслаждался любовью вместе с ней, ни одна другая женщина никогда не утолит его огромную любовную жажду. Пока ребенок не родится, он будет использовать как облегчающие средства привлекательных и созревших для любви обитательниц Дома удовольствий. И по-прежнему, ради удовольствия Лары, будет приказывать казнить каждую из них после того, как он ее использует. Пока Лара носит в себе новую жизнь, она должна быть счастлива и довольна. Он позаботится, чтобы она получала все, что пожелает.
Он будет продолжать извлекать на поверхность тьму, которая скрыта в ее душе. Лара из Хетара, домина Теры, спасительница кланов Дальноземья! Добрая фея Лара, ученица самого принца Калига! Колл улыбнулся. Оказалось, что доброта — только одна сторона медали. Тьма есть во всех. И теперь, когда Лара ничего не помнит о своей жизни до того, как Колл украл ее, в ней можно медленно выращивать зло, как прекрасный цветок. За всю свою прошлую жизнь она только однажды позволила тьме прикоснуться к себе. Но это значит, что в ней есть жестокость, которую можно подкормить, возделать и облагородить. Пока будет расти живот Лары, питая и укрывая его сына, он будет любоваться ростом ее жестокости. Войдя в свою спальню, Колл лег в постель и уснул. На сегодня его долг исполнен.
Глава 4
Калиг, принц-тень, смотрел вниз, на долину, которую называли конской. Там паслись его табун и табуны других принцев, его братьев. Сейчас лошади стояли неподвижно и ели траву.
— Дело сделано, — сказал он своей красивой спутнице. — И ни кланы, ни Магнус Хаук ни о чем не догадываются.
Илона, королева лесных фей, кивнула.
— Что же будет теперь? — спросила она. — Я молюсь, чтобы память не вернулась к ней, пока все это не кончится.
33 
