167 
— Что там? — спросил его Гимли.
— Не знаю, — ответил Фродо. — Мне показалось, что сзади шаги, потом показалось, что огоньки — или глаза. И в Мории мне что-то похожее часто чудилось.
Гимли остановился и нагнул голову.
— Ничего не слышу, — сказал он. — Только травы с камнями разговаривают. Пойдем быстрее! А то наших уже не видно.
Ночной ветер в долине был холодным и дул путникам в лицо. Потом впереди них встала стена густой серой тени, и они услышали новый шум, это шелестели и хлопали листья на ветру.
— Лотлориэн! — воскликнул Леголас. — Лотлориэн! Мы дошли до окраины Золотого Леса. Как жаль, что сейчас зима!
В темноте высокие деревья казались еще выше, их ветки нависали над дорогой, которая, как и ручей, вбежала в лес. В слабом свете звезд стволы были серыми, а вздрагивающие от ветра листья искрились темным золотом.
— Лотлориэн! — сказал Арагорн. — Какой радостный ветер в листве! Мы прошли всего пять гонов от Ворот Мории, но дальше можем не спешить. Будем надеяться, что доблесть эльфов охранит нас здесь от опасности.
— Если эльфы еще живут здесь… — сказал Гимли. — Этот мир уже омрачен.
— Лихолесские эльфы давно не возвращались в земли, откуда ушли много веков назад, — сказал Леголас. — Но мы слышали, что в Лориэне жизнь не угасла. Здесь есть какое-то доброе волшебство, тайная сила, которая не пропускает в Лес Зло. Сами обитатели Леса редко показываются. Может быть, переселились вглубь, подальше от своей северной границы.
— Да, они действительно живут в глубине Леса, — сказал Арагорн, вздохнув, словно о чем-то вспомнил. — Надо рассчитывать на свои силы, во всяком случае, в эту ночь. Мы зайдем поглубже в деревья, потом свернем с дороги и найдем место для ночлега.
Следопыт сделал шаг вперед, однако Боромир неуверенно медлил.
— А другой дороги нет? — спросил он.
— Какую дорогу лучше этой ты бы хотел? — спросил Арагорн.
— Простую прямую дорогу, пусть даже через лес мечей, — ответил Боромир. — По чужим и странным тропам идет пока Отряд, и все время нас преследуют неудачи. Я не хотел идти в тень Мории, и мы понесли там тяжелую утрату. Теперь ты говоришь, что мы должны идти в Золотой Лес. В Гондоре я слышал об этом месте, как о гибельном крае, из которого мало кто возвращается, и почти никто не возвращается самим собой.
— Правильнее сказать, что никто не выходит из Лориэна, не изменившись, — возразил Арагорн. — Ты же хотел сказать «без урона»? Мудрость гондорцев поколебалась, Боромир, если в вашей столице стали плохо говорить о Лотлориэне. Но думай, что хочешь, а у нас нет другого пути. Не согласен — иди назад к Воротам Мории, лезь без дороги через горы или добирайся до Реки и плыви в одиночку.
— Согласен, веди! — произнес Боромир. — Но Лес опасен.
— Опасен, — сказал Арагорн. — Он справедлив и поэтому опасен. Но только для зла и для тех, кто приносит зло с собой. Вперед, за мной!
Путники прошли по Лесу немногим больше мили и увидели новый поток, шумно скатывающийся с поросших деревьями склонов с запада на восток. Справа от них он плескался водопадом, перед ними пересекал дорогу и вливался в Серебрянку где-то за деревьями.
— Это Нимродэль! — сказал Леголас. — Лесные эльфы сложили о ней немало песен, и мы их поем у себя на севере, не в силах забыть радугу над ее водопадами и золотые цветы в ее пенных волнах. Сейчас они темны и вокруг темно. Мост разрушен… Я омочу ноги в воде, ибо говорят, что вода этой реки снимает усталость.
Эльф сбежал по крутому берегу к воде и ступил в нее.
— Идите сюда! — крикнул он спутникам. — Тут мелко! Перейдем вброд, а на другом берегу можно отдохнуть. Под плеск водопада мы заснем и забудем все печали.
Путники друг за другом пошли за Леголасом через речку. Войдя в воду, Фродо у самого берега ненадолго остановился. Прохладная вода словно ласково гладила натруженные ноги, смывая пыль; в середине брода она дошла ему до колен, ощущать ее было приятно, и он почувствовал, как вся дорожная усталость и грустные мысли уплывают с белой пеной.
Друзья перешли речку, сели на поляне, приготовили еду и спокойно поели, а Леголас стал им рассказывать легенды о Лотлориэне, сохранившиеся в памяти лихолесских эльфов, и о том, как солнечный и звездный свет играл на лугах у Великой Реки, когда над миром не было Тени.
Вот он умолк, и в полутьме осталась только музыка водопада. Постепенно путникам стало казаться, что они различают в песне вод нежный девичий голос…
167 
