17 
– В печи, знамо, томит, как иначе? - с удивлением оглянулся на него мальчишка. - Не русский, что ли?
– Не кухарка, - обиделся Зверев. - Супов варить не умею.
– Из дворни, видать? - понимающе кивнул маленький Андрей. - На всем готовом? Ну, а у нас, пахарей, дом един. И кашеварить, и пилить, и колоть все самим приходится.
– Ты еще и пахарь?
– Мать помогает… - с некоторой заминкой признал паренек. - Соха тяжелая. Да мы много земли не поднимаем, токмо на огород, да ячмень для скота и хлеба маненько. Вдвоем с хлебом на нашем отрезе не управиться, а приживал мамка звать не желает.
– Тяжело ей, наверное? Нечто так одна и живет?
– Как одна? - не понял мальчишка. - А я?
Сани доползли до озера. Возчик развернул их боком, привычно намотал вожжи на березку с ободранной корой, вытянул из-под себя ведро, скинул с бочки широкую крышку, спустился на лед, ведром же пробил в затянутой тонким льдом полынье отверстие, начал черпать воду и таскать ее к саням, заливая в обширную емкость.
– Однако… - оценил потребности подворья князь. - Скотины много?
– Лошадей три, коров столько же, да овцы, да хрюшка, псина. Птица тоже пить хочет. Да и нам самим надобно.
– Изрядно.
– А ты, Андрей Лисьинский, к чужому добру не приценивайся, не про твою душу скоплено.
– Неужели одна управляется? - снова засомневался Зверев, тут же поправился: - Ну, и ты, конечно.
– Раньше батюшка еще помогал… - Паренек остановился, скинул шапку, перекрестился, поклонился куда-то на восток. - Да токмо о прошлом годе слег, высох весь, ровно тростинка, да и отошел всего за три месяца… - Он напялил малахай, отер рукавом нос, снова взялся за ведро. - Пока вроде справляемся. Хоть, знамо, и тяжко. Но я так мыслю, коли хозяйства не расширять, то пару лет выдюжим. А там я жену в дом приведу, легче станет.[5] Лишняя пара рук - это огого как выручает. Батюшка, хоть и слаб был, а подсоблял изрядно, пока совсем плох не стал.
– Уже и невесту присмотрел?
– Матушка, мыслю, сама подберет, - опять утер нос мальчуган. - Была бы крепкая да работящая.
– А как, чтобы ласковая?
– Заскучаю - матушка приласкает, - явно не понял вопроса паренек.
Зверев тоже уточнять не стал, повел жеребца спокойным шагом широко вокруг проруби, дабы тот остыл и восстановил дыхание. Пять кругов - и бочка на санях наполнилась до краев. Мальчишка пришлепнул дырку крышкой, забрался на облучок и понукнул кобылу, поворачивая к дому. Андрей пошел следом.
Заведя сани во двор, мальчуган скинул шапку, поклонился:
– Ну, прощевай, мил человек. Благодарствую за компанию.
– Подожди, Андрей, Мошкарин сын. Мать позови, поговорить с ней хочу.
– Чего это тебе от матушки понадобилось? - моментально напрягся паренек. - Коли нужда какая, мне сказывай, я отвечу!
– Дело у меня к ней есть, важное.
– Знаю я дела все ваши! - попытался задвинуть воротину маленький Андрей. - Поперва про хозяйство выспросил, а теперича к вдове дела заимел?! Ступай отсель, подворник, не то собак спущу!
– Эк ты суров стал, - усмехнулся Зверев. - Ну да ладно, не силой же ломиться. Ты скажи, окна из кухни, что на ту сторону выходят, первые или вторые? В какие стучать?
– Я тебе постучу, бродяга! - Паренек покрутил головой, отскочил и вернулся с тяжелым засовом, вполне способным заменить дубину.
– А чего делать, коли с Варварой мне поговорить надобно, а ты не зовешь?
– Откель ведаешь, как матушку зовут?
– Ты, храбрый юноша, у гостя коня прими, в дом проводи, водицы дай с дороги испить, в тепле погреться, а уж потом расспрашивай, чего надобно, - напомнил элементарные правила гостеприимства князь. - А то что ж, с дрекольем встречаешь, да еще любопытство свое у прохожего желаешь утолить?
Молодой хозяин размышлял недолго. Видно, понял, что незнакомец и правда может в окно постучать, на это разрешения не требуется.
– Напоить напою, - пообещал он, - но расседлывать не стану. Время к вечеру, неча тебе здесь задерживаться.
– Что ты там застрял, Андрюша? - внезапно послышался из глубины двора женский голос. - Никак, поломалось что?
– Да путник тут прохожий воды испить просит, - неохотно признал мальчик.
– Откель у нас путники, Андрей? Чай, не на тракте проезжем живем.
– Да вот, приехал… Спрашивал, много ли добра у нас? И одна ли ты с ним управляешься.
– Кто же это такой любопытный заявился? - Вытирая на ходу руки, хозяйка наконец подошла к воротам и в изумлении замерла: - Ты?!
17 
