44 
— Пожалуй, — кивнул Мазур.
— И вот тут-то возникает масса вопросов, — сказал месье Жак. — Я ни на миг не допускаю, что они намерены, как это случалось в других местах, устроить лихой налет на резиденцию мадемуазель Олонго, устроить переворот… Здесь как-никак не Сейшельские острова, штучки во вкусе Майка Хора не пройдут. Их слишком мало, чтобы устроить налет или пойти на столицу войной, серьезный человек не может этого не понимать — а за ними стоят серьезные люди, не склонные к авантюрам и глупым выходкам. Вы согласны с моей логикой?
Мазур молча кивнул.
— Значит, здесь что-то другое. И мы не знаем, что, а это меня чуточку нервирует. Практически все, что они могут предпринять, будет направлено на нарушение стабильности. Вот только что у них на уме… Там, в пограничном городишке, их всего-то человек тридцать… Говоря с профессиональным цинизмом, это открывает простор для особых операций, не так ли? Вы понимаете?
Мазур кивнул. Ничего тут не было непонятного: темной ноченькой перейти чисто символическую границу, как уже было недавно и пообщаться с собравшейся там компанией…
— Вот тут и возникают некоторые сложности, — чуть сокрушенно сказал месье Жак. — Если бы это зависело от меня или моего непосредственного начальства, я бы, не обращаясь к вам, решил проблему собственными силами. — Он печально покривил губы. — Но есть еще большие начальники и политики. И они прямо запретили мне подобные эскапады. Здесь какая-то высокая политика, я, откровенно говоря, не интересовался особо подробностями. Какие-то хитросплетения высокой политики и большого бизнеса. Вроде бы опасаются, что известная нам обоим фирма может в отместку ущемить наши интересы в другом уголке света — и имеет к тому все возможности. Что-то там еще… Мне это неинтересно, повторяю. Для меня имеет значение лишь то, что мне запрещено проводить какие бы то ни было активные операции. Но ведь другие, у которых такого запрета нет… — его глаза на миг стали колючими, как два буравчика. — Вы меня хорошо понимаете?
— Прекрасно понимаю, — кивнул Мазур.
А что тут было непонятно? Лягушатник хотел, чтобы грязную работу за него проделал кто-то другой. Быть может, у него и в самом деле был запрет, быть может, он просто хотел остаться в стороне. И он прав: здесь вам не Сейшельские острова и не какой-нибудь Маврикий, столь скромными силами не устроить ни налета, ни тем более войны. Тут что-то другое. Какая-нибудь диверсия? Провокация вроде той, что случилась буквально на днях?
Месье Жак вкрадчиво сказал:
— В Париже и мои большие начальники, политики должны прекрасно понимать: при всем влиянии, каким мы здесь пользуемся, мы не можем контролировать абсолютно все и распоряжаться, как в прежние времена. Если какой-нибудь здешний генерал или полковник решит устроить рейд через границу — а здесь это сплошь и рядом проделывают непринужденно — я не смогу помешать… да и могу не знать об этом заранее, я ведь не Господь Бог, чтобы уследить решительно за всем и за всеми. Вряд ли стоит особенно медлить, они скоро будут в полной готовности, и мы понятия не имеем, что они задумали… Вот это и есть главная тема нашего разговора, остальное не так значимо… Что вы скажете?
— Комплимент за комплимент, — без улыбки сказал Мазур. — Рад, что вы считаете меня опытным разведчиком — но и вы, мне хорошо известно, отнюдь не неуклюжий новичок… Я обязан буду доложить начальству, а уж решать будет оно…
— Ну, разумеется! Чего же еще ждать? — он хитро улыбнулся. — А вы можете доложить начальству по обеим линиям? Не только вашему основному, но и здешнему?
— Пожалуй, да, — сказал Мазур.
В самом деле, если француз хочет спихнуть на нас грязную работу, почему бы нам не поступить аналогично, переложив все на иные здешние, отнюдь не хрупкие плечи? Благо они охотно согласятся. Конечно, предварительно нужно посоветоваться с Лавриком и получить санкцию, а уж потом идти к Мтанге…
— Значит, мы прекрасно друг друга поняли? — спросил француз. — Я не могу пытаться отменить то, о чем не осведомлен…
— Действительно… — сказал Мазур. И кое-что вспомнил: — Мы покончили с главной темой? Отлично… Теперь я бы вас попросил считать, что вы разговариваете исключительно с начальником личной охраны мадемуазель Олонго. Вам что-нибудь известно о покушении на нее, которое запланировано провести во время завтрашней пресс-конференции?
Подвижное лицо месье Жака на миг стало застывшей маской.
44 
