31 
Сейди спустилась в его кабинет быстрее, чем он предполагал. Никос думал, что, заподозрив нечто неприятное, она оденется тщательно, чтобы произвести на него наилучшее впечатление. Размечтался, что это будет красное платье, но оказалось, он сильно заблуждался.
— Что это такое?
Итак, она решила изображать невинность, широко раскрыв глаза. В ее взгляде промелькнуло едва заметное неповиновение. Именно такое выражение лица было у Сейди пять лет назад, когда он в последний раз видел ее перед расставанием. Но Никосу не хотелось сейчас предаваться воспоминаниям…
Газета все еще лежала на столе, на том месте, где он оставил ее, когда решил подняться в спальню. Подняв газету, он бросил ее Сейди:
— Прочти это.
Никос отчетливо видел, как Сейди, заметив фотографию, изменилась в лице и с силой прикусила белыми зубами мягкую розовую нижнюю губу. Никос с трудом сдержал желание подойти к ней и провести большим пальцем по нижней губе с оставленными на ней следами от зубов.
— Ну? — рявкнул он, когда Сейди явно прочла все, что требовалось, положила газету на стол и приготовилась отвечать.
— Что — ну?
— Мне ничего об этом не известно. — Она махнула рукой на фотографию, ставшую причиной разговора. Сейди должна была признать, что слишком хорошо понимает, почему Никос так разозлился.
Спускаясь по лестнице, она волновалась и пребывала в нетерпении, опасливо гадая, что ей предстоит на этот раз. Судя по настроению Никоса, произошло нечто ужасное и неприятное, хотя Сейди и не догадывалась, что именно. Она лишь предположила, что Никос еще раз подумал о страсти, соединившей их ночью, и собирается сообщить, что между ними все кончено. А оказалось, все дело в газете… Ситуация, конечно, не из приятных, и Сейди совсем к ней не готова.
— Ничего! — повторила она, увидев его откровенно скептический взгляд. Он определенно не поверил ни единому ее слову.
— Я не понимаю, почему ты так сердишься на то, что нас видели вместе? Я имею в виду… — Желая разрядить атмосферу, Сейди легкомысленно повела плечом. — Слушай, ведь у тебя нет невесты, которая будет обеспокоена или обижена.
— Ты считаешь, что я должен на все наплевать?
Сейди не знала, что ответить. Она мучительно пыталась понять, как их могли сфотографировать.
— Шторм… — медленно произнесла она, когда ее осенило. — В тот вечер был шторм! То, что я приняла за вспышку молнии…
— Было вспышкой фотоаппарата папарацци, которому ты сообщила, где мы будем, — мрачно подытожил Никос.
— Что? Нет, совсем нет! Как ты можешь подозревать меня в этом? Зачем мне лишние скандалы?
— Ответ заключен в одном слове, — заявил Никос с убийственной язвительностью. — «Терновники».
Не веря тому, что слышит, она нахмурилась и потерла виски — у нее начинала болеть голова. Резкий переход от атмосферы счастливого пробуждения и чувственного удовлетворения к этой чреватой последствиями напряженной обстановке был сильнейшим шоком для нервной системы Сейди. Сейчас, когда Никос держится так агрессивно, ей еще труднее собраться с мыслями.
— Я не понимаю, какое это имеет отношение к «Терновникам».
— Перестань разыгрывать меня, дорогая моя, — презрительно процедил Никос. — Ты думаешь, я не знаю, сколько будет два плюс два?
— Разве это не очевидно?
— Не для меня. Тебе придется объясниться самому.
Никос всплеснул руками с преувеличенной сердитостью и крайне озлобленно выдохнул сквозь стиснутые зубы.
— «Я этого не допущу, мам, — внезапно сказал он. — Я позабочусь об этом. Я все держу под контролем».
На секунду Сейди растерялась, не понимая, о чем он говорит. Потом осознала, что Никос цитирует ее собственный телефонный разговор с матерью, состоявшийся днем ранее.
— Я говорила маме о том, что работаю над свадебной церемонией. Ведь я думала, что организую ее для тебя. — Сейди едва держалась на ногах. Отодвинув от стола стул, она оперлась руками на его спинку, чтобы удержать равновесие. — Я не знаю, о чем ты подумал.
— В «Камбрелли» мы ужинали после того, как ты явилась в мой офис, чтобы попросить, вернее, умолить позволить остаться в «Терновниках».
— Знаю. И это произошло после того, как ты отказался мне помочь.
— Верно. В ответ ты заявила, что сделаешь все возможное, чтобы остаться в особняке.
Поняв ход его мыслей, Сейди почувствовала себя так, будто получила пощечину. Какое счастье, что она имеет возможность опереться о спинку стула! От такой несправедливости у Сейди закружилась голова, ее затошнило.
31 
