Особенно,... 
105 
— Отдайся мне! — прошептал он. И это было не требование, а просьба. — Расслабься, Бланш, и дай мне сделать тебя счастливой.
Она ничего не сказала, но он почувствовал, как ее тело обмякло. А затем он услышал ее крик:
— Боже мой!
Потом она застонала, сама потянулась к нему. Он улыбнулся, и в его кипящую кровь влилось чувство торжества.
Чуть позже она снова лежала неподвижно. Он отодвинулся от нее, выпил воды и сбросил с себя рубашку. Потом он повернулся к Бланш, увидел, что она разглядывает его, и улыбнулся. Она потянула на себя простыню, прикрывая голые груди, потом протянула руку и дотронулась до его груди. Он тут же поймал рукой ее ладонь и крепче прижал к своему телу.
Бланш молчала.
Рекс улыбнулся. Он по‑прежнему наклонялся над Бланш и прижимал ее ладонь к своей голой коже.
— Я готов снова доставить тебе наслаждение — и еще много раз потом.
Бланш, тяжело дыша, произнесла только:
— Рекс, — и проглотила ком в горле.
Он обнял Бланш, и ее голые груди коснулись его обнаженной груди. Она вскрикнула и схватилась руками за его плечи. Он крепче прижал ее к себе, поцеловал ее волосы и тихо сказал:
— Я бы хотел избавиться от этого платья. Если, конечно, ты не передумала.
Ее губы шевельнулись, нежно скользнув по его груди, и она произнесла:
— Если ты освободишься от своей одежды, я сделаю так же.
Его сердце едва не выпрыгнуло из груди. Он улыбнулся, прижимаясь лицом к ее волосам, и вполголоса пошутил:
— Это взаимовыгодное соглашение.
А поскольку он был не в состоянии сопротивляться своим желаниям, он приподнял ее подбородок, крепко поцеловал, а потом наклонился и поцеловал ее сосок.
Она беззвучно ахнула и, изогнувшись дугой, приподнялась вверх — к нему.
Он медленно вобрал источник наслаждения в свой рот и потянул.
— Охх! — прошептала она.
Он откинул в сторону простыни и, встретившись с ее взглядом, потянулся к ее юбкам, через мгновение они были сняты. Потом он стянул с нее сорочку и нижнюю юбку и, наконец, снял шелковые панталоны.
Она мгновенно скользнула под простыни, но он успел увидеть ее тело. Оно было чудесным и стройным.
— Я слишком худая, — прошептала она и покраснела.
— Ты само совершенство, — ответил он, отбрасывая в сторону один ботинок и с ним носок. Потом он дрожащими руками расстегнул брюки.
— Вид моей укороченной ноги не оскорбит твой взгляд? — спросил он небрежным тоном, как о пустяке. Но этот вопрос вовсе не был для него пустяком.
Ее глаза широко раскрылись от удивления.
— Я же видела тебя в одних трусах, Рекс.
Теперь уже он широко раскрыл глаза.
— У тебя есть привычка сбрасывать с себя все простыни и одеяла во сне, — ответила Бланш, краснея и пристально глядя не на его лицо, а на его ладони — или на то, что поднялось и напряглось ниже их. — Я была твоей сиделкой. Или ты забыл об этом?
Он помолчал, прикрывая ладонями ширинку, а потом сказал:
— Я вспоминаю, как проснулся и увидел, что ты очень внимательно рассматриваешь меня.
— Я любовалась твоим телом, — ответила Бланш. И, высунув кончик языка, провела им по губам. Рекс знал, что это было совершенно бессознательное проявление тревоги и любовного влечения, не осознанное самой Бланш.
— Хорошо, — коротко сказал он, снял сразу брюки и трусы и бросил их на пол. Потом он лег рядом с ней. Ее глаза стали огромными. Он обнял ее, но не стал прижимать к себе. — Я не могу удержать себя. Я очень тебя хочу. Моя страсть тебя не обижает?
Она медленно подняла на него глаза и ответила:
— Нет.
Ее дыхание было тяжелым и хриплым. Ее взгляд снова скользнул вниз между их телами.
— Ох!
Рекс обнял ее крепче, поцеловал ее щеку, потом висок, потом волосы. Во время поцелуев его мужское естество, с которым он был не в силах справиться, дрожало, толкаясь в ее бедро.
— Если ты волнуешься… — прошептал он.
— Нет! Я не волнуюсь… — ответила Бланш, подняла на него взгляд, взялась руками за его плечи и поцеловала его с дикой страстью.
Он был ошеломлен, но лишь на мгновение. Потом он ответил на ее поцелуй, повернул ее так, что она оказалась под ним, и раздвинул ее бедра своей здоровой ногой. Потом, стараясь не стонать, он лег между ее бедер и глубоко вонзил свой язык в ее рот. Она ответила ему поцелуем, и ошибиться было невозможно: она хотела быть с ним сейчас же.
Держа ее в объятиях, он прижался лицом к ее шее и начал тереться о ее женское естество своим поднявшимся мужским достоинством. Она вскрикнула, когда оно столкнулось с ее влажной, горячей, раскрывшейся плотью. Он пытался ласкать ее и двигался медленно, как можно легче. Массивная головка раз за разом касалась набухших губ.
105 
