Особенно,... 
20 
Войдя в кофейный салон, он сразу же занял по праву перешедшее ему от Красавчика Бруммела знаменитое место под сводом окна, выходящего на Сент-Джеймс-стрит.
— А я полагал, вас нет в городе, Равенторп! — заметил один из приятелей маркиза.
— Я уже вернулся, — ответил маркиз.
Произнося эти слова, он прекрасно понимал, что всем его близким друзьям известно, с какой целью он покидал Лондон. Хотя маркиз прямо не говорил об этом, многие в его окружении догадывались, что он собирается сделать предложение леди Саре Чессингтон.
Теперь друзья маркиза, не сомневавшиеся в том, что никакая женщина не упустит из своих коготков такого выгодного жениха, ждали, когда же он сообщит им о дате предстоящего бракосочетания.
Больше того, маркизу было известно, что по случаю его предстоящей женитьбы заключались пари, и на прошлой неделе ставки на то, что он предложит руку и сердце несравненной Саре, были четыре к одному.
После некоторого молчания кто-то, зная, как редко говорит маркиз о своих личных делах, осторожно спросил:
— В деревне ничего интересного не произошло?
— Произошло, — ответил маркиз. — Но, полагаю, было бы ошибкой рассказать вам об этом.
— К чему такая таинственность?
— Тайной это будет оставаться недолго, — продолжал маркиз. — Дело в том, что я совершенно неожиданно для себя выступил в роли исследователя, открывающего бесценное никому не известное прежде сокровище!
Закончив говорить, маркиз, как и ожидал, увидел изумленные лица своих друзей.
Двое пододвинули поближе свои стулья, а один, набравшись храбрости, спросил:
— Что вы хотите этим сказать: неизвестное сокровище?
Маркиз понял, говоривший имел в виду, что даже если «несравненную» леди Сару и можно было назвать сокровищем, то эпитет «неизвестное» к ней вряд ли применим.
И правда, вот уже полгода, как о ней говорят во всех клубах на Сент-Джеймс-стрит!
— Сокровище, неизвестное вам, впрочем, как и мне до тех пор, пока я не открыл его. Хотя, полагаю, все мы так или иначе ищем его, — загадочно произнес маркиз. — Именно оно во все времена вдохновляло поэтов сочинять стихи, художников — писать картины, композиторов — творить музыку.
— Черт возьми, что вы имеете в виду, Равенторп? — наперебой заговорили его друзья.
— Красоту, — ответил маркиз. — Красоту нетронутую, неиспорченную и, самое главное, одухотворенную.
Наступило молчание.
Наконец один из приятелей маркиза, бывший проницательнее остальных, спросил:
— Вы хотите сказать, что нашли новую «несравненную», которую никто из нас прежде не видел?
— Ни за что бы не подумал, что вы не способны понимать обыкновенные английские слова, — ответил маркиз. — Но раз вы не верите мне, предлагаю принять приглашения, которые вы получите завтра от моей бабушки, герцогини Рэксхем, на бал, назначенный на вечер в пятницу.
— Бал, посвященный неизвестной красавице? — воскликнул кто-то. — Равенторп, вы не прекращаете поражать меня!
Маркиз встал.
— Рад слышать это, — сказал он, — ибо на меня навевает прямо-таки невыносимую скуку бесконечное повторение очевидного. Новый человек даст вам новую тему для разговоров!
Сделав этот прощальный выстрел, он покинул салон, оставив за собой все нарастающий гул голосов.
Маркиз знал, что его слова к вечеру будут разнесены по всем знатным домам Лондона. Удар будет усилен рассказами тех, кто удостоился чести быть приглашенным на прием к герцогине.
Задолго до пятницы высший свет будет бурлить от любопытства.
Лишь человек, обладающий организаторскими способностями маркиза, мог устроить все с такой скоростью.
Используя кое-какие свои связи, маркиз сумел быстро отпечатать приглашения, и уже к обеду на следующий день его слуги разнесли их по всему Лондону.
К счастью, на вечер в пятницу не было назначено никаких других значительных балов и приемов. Впрочем, сомнительно, чтобы и в этом случае кто-либо отказался от приглашения маркиза, так как любопытство лондонской аристократии росло с каждым часом.
Как только стала известна личность Улы, история бегства ее матери стала пересказываться снова и снова, обрастая все новыми захватывающими романтическими подробностями.
В обществе, где важнейшим устремлением каждой молодой девушки, впервые выходящей в свет, было найти как можно более знатного и богатого супруга, поступок леди Луизы не укладывался в голове.
20 
