Последние отзывы

  48  

Орнелла засмеялась.

— Она учила меня обращаться с ножом и ружьем. И я была бы счастлива, если бы мне больше никогда не пришлось брать их в руки! Ведь теперь у меня есть муж, который сможет меня защитить.

Дино очень порадовали эти слова.

— Ты намерен искать работу? — спросила Орнелла, когда они встали из-за стола и вернулись в комнату.

— Не сегодня. Этот день принадлежит нам. Нам двоим.

— Мне кажется, все куда серьезнее, — прошептала Орнелла, обнимая мужа, — нам принадлежит вечность!

Поверхность воды искрилась мириадами солнечных бликов, узкая лента берега казалась золотой, а горизонт был ровным, как лезвие меча. На рассвете сирокко — горячее дыхание Африки, доносящееся из-за моря, еще не коснулось острова, и тело овевал прохладный ветерок.

Джулио стоял на деревянной палубе небольшого суденышка, чувствуя под босыми ногами накаленные солнцем доски, и смотрел на море. Хотя привычная картина должна была радовать глаз, в его душе невольно поднималась досада. Джулио и подумать не мог, что Аяччо, поездка в который всегда обставлялась отцом с такой важностью, — всего лишь жалкий и грязный городишко!

Здесь было все то же самое, что и в родной деревне: борьба с морем и ветром, изнуряющая работа, монотонное существование. В Аяччо, как и в Лонтано, попытка вырваться из тех оков, которые мучили его с рождения, была обречена на поражение.

С другой стороны, он корил себя за то, что не сбежал раньше, все продумав и как следует подготовившись, ибо ему давно опостылела жизнь в семье. Дино считал его трусом, хотя на самом деле у Джулио просто доставало изворотливости избегать откровенных глупостей, которые порой выдумывал отец.

В уме Леона все складывалось проще некуда: семья это святилище, земля — единственная ценность, работа на земле и во благо семьи — смысл жизни. Дино отличался безукоризненным послушанием, а потому имел определенные привилегии (которыми ему так и не хватило ума воспользоваться), тогда как в душе Джулио всегда жила скрытая непокорность и недовольство деспотизмом отца.

Он решил выяснить, чем занимаются местные жители, и попытаться заработать себе на пропитание. Это была первоочередная задача. Джулио не собирался задерживаться в Аяччо, но он не мог отправиться в путь без денег и без конкретной цели.

Большинство местных мужчин ловило рыбу. Побережье было поделено на множество участков, закрепленных за одной или несколькими лодками. Джулио знал, что море не везде одинаково богато рыбой. Кое-где оно по скудости улова напоминает пустыню. Случается и иное: рыба буквально кишит в воде, но берег настолько изрезан и каменист, что невозможно устроить самую примитивную пристань и вытащить лодку на сушу.

Как правило, рыбаки не составляли команду, это делали только ловцы губок и кораллов. Джулио было известно, что люди занимаются этим промыслом не от хорошей жизни. Труд ныряльщиков тяжел и опасен, их век недолог; они рано стареют: кожа покрывается морщинами, глаза разъедает соль. Впрочем на первое время могло сойти и такое занятие. Джулио отлично плавал и нырял, они с братьями с детства развлекались тем, что доставали с морского дна кораллы. Он нашел человека, нанимавшего ловцов губок, и попросил взять его на работу.

В море выходили засветло, бросали якорь меж отполированных волнами скал. Чтобы поскорее погрузиться на дно, ныряльщики брали с собой большой плоский камень. Привязывали к поясу веревку и вешали на плечо корзину для улова. Кто-либо из оставшихся на палубе держал конец веревки, ожидая сигнала ныряльщика.

Если работавший на дне дергал веревку, этот человек вытаскивал ловца из воды. Когда губок набиралось достаточно, их начинали обрабатывать, давить и промывать, после чего оставляли сушиться на палубе и мачте судна. Работать приходилось целый день, даже когда солнце стояло в зените и его горячие щупальца проникали в толщу воды.

Между тем наступила осень, и вечерами было прохладно. В конце рабочего дня ныряльщики, случалось, отогревались на берегу у костра. Ночевать приходилось на палубе, где тело до костей пробирал холодный ветер.

Как правило, ловцы губок ныряли в море голыми; и сейчас Джулио не спешил одеться, ожидая, пока солнце высушит кожу. Он знал, что красив, и, не в пример скромным деревенским жителям, не стыдился наготы.

Его стройное тело было покрыто бронзовым загаром, каштановые волосы выгорели на солнце до золотой рыжины, а серые глаза на фоне яркого неба казались пронзительно-синими. Девушки исподволь бросали на него заинтересованные взгляды, но Джулио знал, что здесь ему не на что надеяться: местных красавиц всегда сопровождали их матери или замужние родственницы.

  48