40 
Мой взгляд с невероятной скоростью скользит по его фигуре и лицу, словно я – участница телешоу под названием «Оцени Своего Бывшего Парня». Идиотское название, но я действительно фиксирую мельчайшие подробности – и тут же пытаюсь их оценить. Например, я вижу, что на нем рубашка со странным узором – что это может значить? Кроме того, он выше, чем я его помню, но за то время, что мы не виделись, он вряд ли мог существенно прибавить в росте. Значит, что?.. Значит, он похудел. Темные волнистые волосы, которые когда-то делали его похожим на юного греческого бога, подстрижены совсем коротко, и я гадаю, что это – дань традиции, моде, положению? Когда-то Бен носил в ухе серьгу, но сейчас ее нет и в помине – осталась только чуть заметная точка…
– Ну… в общем, привет, – говорю я.
Мне очень нравится, что я сумела произнести эти слова достаточно хладнокровно, без чрезмерного волнения, хотя при виде Бена я испытала самый настоящий восторг. Да он просто чудо! За все годы он нисколько не изменился. Пожалуй, он выглядит даже лучше, чем раньше, – взрослее, собраннее, серьезнее.
Бен слегка наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. Это вполне взрослый, цивилизованный поцелуй. Потом он выпрямляется и окидывает меня внимательным взглядом.
– Потрясающе выглядишь, – говорит он. – Правда, потрясающе!
– Ты тоже неплохо сохранился.
– Да что я!.. – Он машет рукой. – Мне кажется, с тех пор, как мы виделись в последний раз, ты не постарела ни на один день!
– Как и ты.
Мы улыбаемся друг другу – радостно и немного удивленно. Наверное, так мог бы улыбаться человек, который сыграл в лотерею на деревенской ярмарке и получил в качестве приза тысячу фунтов вместо коробки просроченных конфет. Ни Бен, ни я просто не верим собственному везению.
А мне и впрямь повезло. С мужчиной после двадцати могут случиться самые разные вещи. Он может облысеть. Растолстеть. Обзавестись каким-нибудь нервным тиком или экземой. Слава богу, с Беном ничего подобного не произошло. Он, я уверена, тоже глядит на меня и думает: «Какое счастье, что она не обрюзгла, не поседела, не набрала шестьдесят фунтов и вообще – не превратилась в морщинистую старую ведьму».
– Прошу… – Бен гостеприимным жестом указывает на свободный стул, и я сажусь. – Ну, как ты жила все эти пятнадцать лет?
– Спасибо, неплохо. – Я улыбаюсь. – А ты?
– Грех жаловаться. – Он тоже улыбается – той самой озорной, немного лукавой улыбкой, которая так хорошо мне знакома. – Ну, считай, этот вопрос мы обсудили. Что будешь пить? Только не говори, что перешла на травяные чаи и ведешь здоровый образ жизни – я этого не вынесу.
– Смеешься?.. – Я открываю коктейльное меню. Похоже, вечер обещает быть крайне удачным. Я в этом почти не сомневаюсь, и мое настроение повышается еще на пару пунктов. – Давай-ка поглядим, что тут у них есть…
* * *
Два часа спустя я чувствую себя просто отлично. Я веселюсь напропалую, но главное даже не это. Я чувствую себя неофитом, обретшим истинную веру. Регбистом, который занес мяч в зачетную зону соперника. Это кайф, самый настоящий кайф. Вот оно, думаю я. Вот оно! Бен и я снова встретились, и нам хорошо и легко, как прежде.
Ну да, я не сдержала данное себе слово насчет алкоголя. Но сейчас мне совершенно ясно, что это было скоропалительное, необдуманное и не слишком умное решение. Когда ужинаешь с бывшим бойфрендом, которого не видела пятнадцать лет, неизбежны неловкость, напряжение, взаимное непонимание. Но если выпить несколько коктейлей, все острые углы сглаживаются сами собой, напряжение уходит, и ты начинаешь чувствовать себя свободно и непринужденно. Похоже, сегодняшний вечер способен стать одним из лучших в моей жизни – взрослой жизни, я имею в виду.
Что поражает меня больше всего, так это то, насколько хорошо мы с Беном понимаем друг друга. Словно и не было этих пятнадцати лет и мы расстались только вчера. Нам обоим снова восемнадцать, мы молоды, впечатлительны и предельно искренни. Нас не смущают ни глупые шутки, ни безумные идеи, которыми мы обмениваемся на полном серьезе, и, как и полтора десятилетия назад, мы снова готовы познавать удивительный и огромный мир. Новая пьеса, которую Бен видел на днях, выставка современного искусства, на которой побывала я (выставка была в Париже, и я ездила туда с Ричардом, но о нем я, разумеется, не упоминаю), – мы говорим об этом и о многом, многом другом. Нам есть, что сказать друг другу, есть, чем поделиться.
40 
