44 
От неожиданности я едва не поперхнулась вином. В глубине души я надеялась, что Бен скажет что-то в этом роде, но, когда заветные слова наконец прозвучали, я оказалась совершенно к этому не готова. В любом случае, я никак не ожидала, что он скажет их так скоро – всего через два с половиной часа после того, как мы возобновили наше знакомство.
Между тем его голубые глаза испытующе всматриваются в мои, и я начинаю чувствовать себя несколько, гм-м… неуютно.
– Я тоже… тоже часто думаю о чем-то подобном, – выдавливаю я наконец и торопливо отправляю в рот кусочек жареной камбалы.
– Только не говори, будто ты когда-либо проводила время лучше, чем мы тогда, – говорит Бен с непонятным мне пылом. – Потому что я тебе все равно не поверю. Мне, во всяком случае, ни с кем не было так хорошо! – От избытка чувств он даже стучит по столу кулаком. – Конечно, мы были слишком молоды и могли ошибиться, сделать неправильный выбор, – добавляет Бен. – Особенно под давлением родителей… Быть может, нам обоим следовало сказать: «К черту университет, останемся вместе, и будь что будет!» И кто знает, что могло случиться тогда?.. Я этого не знаю, но мне очевидно одно: нам было хорошо вместе, и сейчас я не могу не задать себе вопрос, не потратил ли я эти пятнадцать лет зря? Вместо того чтобы просто быть с тобой, я предпочел… неважно, что́ я предпочел. Важно, что все это оказалось ерундой, никому не нужной ерундой. А ты как думаешь, Лотти?
От его напора я даже слегка растерялась и не знала, как реагировать, поэтому отправила в рот еще кусочек рыбы.
– Сейчас мы уже могли быть женаты, у нас могли быть дети – и в моей жизни могли бы появиться смысл и цель. – Тут я понимаю, что Бен обращается уже не столько ко мне, сколько к самому себе. Внешне он выглядит почти спокойным, но глубоко внутри его вскипает и рвется наружу какое-то сильное чувство. Вот только какое, я разгадать не могу.
– А ты хотел бы иметь детей? – непроизвольно вырывается у меня.
Ну и дура же я – на первом же свидании спрашивать у парня, хотел бы он иметь детей! Этот вопрос как раз из тех, после которых большинство мужчин исчезает раз и навсегда. Вот только это не первое мое свидание с Беном. И даже не десятое. Пусть это было давно, но мы с ним встречались, наверное, сто или тысячу раз, к тому же он сам первый заговорил о детях, а значит, его это волнует. Наконец, это вовсе не свидание, а… В общем, что-то другое.
– Да, хотел бы. – Он снова окидывает меня пристальным взглядом. – Семья, пеленки, коляски, прогулки в парке и все остальное – меня это нисколько не пугает.
– Меня тоже. – Отчего-то мне вдруг хочется заплакать. – Я бы тоже хотела… завести семью.
Тут я снова вспоминаю Ричарда. Я не хочу этого делать, но все получается как будто само собой. Когда-то я мечтала о том, как мы с ним будем вместе строить на дереве домик для наших близнецов, которых назовем Артур и Эдди, но теперь мои мечты обратились в прах…
При мысли об этом мне еще сильнее хочется плакать, и я торопливо лезу в сумочку в поисках салфеток. Лить слезы я не собиралась. И думать о Ричарде тоже, но увы – не всегда все получается как планируешь.
К счастью, Бен ничего не замечает. Он доливает вина в мой бокал, потом наполняет свой. Бутылка уже почти пуста, замечаю я. Когда это мы успели?
– Помнишь наш уговор?..
Его голос застает меня врасплох. О господи!.. На мгновение у меня перехватывает дыхание, я теряюсь и едва не роняю свою сумочку. Неужели он помнит?.. Но он не может, не должен… Это была просто шутка, фантазия, пожелание!.. Да, мы дали друг другу слово, но ведь мы тогда просто дурачились. В конце концов, это просто смешно!
– Как насчет того, чтобы исполнить наше обещание? – Бен не смеется. Он глядит на меня серьезно, словно действительно ожидает, что я… что мы… Да нет, не может быть, чтобы он до сих пор хотел…
– Слишком поздно, – выдавливаю я наконец. – У нас было условие: если мы оба не будем состоять в браке к тридцати годам… Но мне уже тридцать три!
– Лучше поздно, чем никогда.
Что-то толкает меня под столом. Это его нога находит мою и сбрасывает с нее туфлю.
– Моя квартира совсем рядом, – шепчет Бен и берет меня за руку. По всему моему телу бегут мурашки. Это как мышечная память… нет, лучше сказать – сексуальная память. Я помню… знаю, что будет дальше.
Но… разве этого я хочу? Что вообще со мной происходит? Думай, Лотти, думай!
– Не желаете ли взглянуть на десертное меню? – Официант вырастает возле нашего столика как из-под земли, и его голос выводит меня из транса. Я резко вскидываю голову и, пользуясь случаем, высвобождаю руку из теплых пальцев Бена.
44 
