Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
114 
— Здание Плюща без вариантов? — спросила она.
Доктор Миллстоун вздрогнул.
— После произошедшего там убийства Тинкермана президент Макинтош никогда не согласится.
— Жаль, но это честно. — Памела закурила. — Что ж, пусть будет Музей редких книг. Могу я на него взглянуть?
— Мы с Чосером отведем тебя туда после совещания, — сказал Джим Хантер. — Он здесь рядом.
— Хорошо. — Она издала звук, похожий на кошачье урчание, — «Еженедельник издателя», как всегда добр, а «Киркус Ревью» будет пожестче, но оба обзора посулили «Богу спирали» многообещающее начало. Джим, Смитсоновский институт просит тебя провести часовую лекцию для избранных, когда мы будем в Вашингтоне — небывалая честь, такое редко случается. Университетские радиостанции — а их несколько дюжин — сгорают от нетерпения, как и утренние телешоу. — Памела скривилась. — А значит, наш рабочий день будет начинаться рано утром, около пяти часов. Еще до завтрака в отеле. Тебе придется есть где — нибудь по дороге, что обычно не очень сытно.
— Я не хочу ехать в этот тур, — проворчал Джим.
— Это ад, но ад необходимый. В конце концов, ты будешь не один, с тобой поедем Милли и я, — успокоила его Памела.
— Не уверен, что Милли поедет, — сказал он.
Мисс Дивейн резко выпрямилась.
— Что ты имеешь в виду? Она должна!
— Почему? — удивленно спросил Джим.
— Она интересна прессе. Ты понимаешь, черное и белое, предубеждения, жизненный опыт. Ваша история незаурядна, а Милли — совершенно восхитительна. Она похожа на кинозвезду.
Давина слушала молча, поражаясь нахальству этой женщины: она пытается помыкать Джимом Хантером! Он пока не сдается, но насколько его хватит?
— Есть еще одна причина, — продолжила Памела, затушив сигарету. — Тетродотоксиновые убийства. Тебя и о них будут спрашивать, Джим. Как и Милли.
— С этим просто, — ответил он сквозь зубы. — Мы откажемся давать комментарии, так как расследование еще идет. Мы на самом деле не можем ничего рассказать, и скоро нас перестанут об этом спрашивать.
— Неплохо, — одобрила Памела.
Джим еще не закончил.
— Здоровье моей жены может не позволить ей отправится в рекламный тур, но если она все — таки поедет, вы предполагаете, что некоторые журналисты захотят взять у нас совместное интервью?
— Рано или поздно, — ответила она. — Вы разные, вы стильные, вы оба — выдающиеся ученые. Это не союз какого — то известного чернокожего мужчины и красивой глупой блондинки. Это союз одного доктора биохимии с другим, интеллектуально равным, союз, который долго подвергался остракизму. Потрясающая пара.
— Понимаю, — сказал Джим. — Боюсь все испортить, но Милли только что узнала, что беременна. И смею вас уверить, никто из нас не согласится причинить хоть какой — то вред нашему ребенку. Милли может не поехать.
14 марта 1969 года, пятница
К полудню Милли жутко устала от больницы, но теперь чувствовала себя хорошо. Самым худшим стала сумасшедшая скорость распространения новости о том, что она потеряла ребенка; казалось, весь Восточный Холломен об этом знает, от убитых горем родителей до Марии, Эмилии, Дездемоны, Кармайна, всего семейства Черутти и О’Доннеллов. Для Патрика и Нес — си это стало двойным ударом — потерять внука еще до того, как им сказали о его существовании. И чувство вины! Почему Милли не смогла во всем довериться маме и папе? Рассказать о тетродотоксине…
Милли впервые оказалась в больнице. Ее выздоровление омрачали люди из детства, которых она прежде сама вычеркнула из своей жизни. Сейчас они чувствовали себя обязанными прийти к ней с цветами, фруктами или шоколадом и постоять, не зная, что сказать.
Она тоже не могла помочь им подобрать слова, ведь ничего о них не знала.
Разочарование было жестоким, и мокрая от выплакиваемых ночами слез подушка тому свидетель. В довершение всего теперь у Милли не осталось повода отказаться от безумного турне с Джимом, расписанного этой ужасной женщиной, Памелой Дивейн. Да и доктор Бенджамин Соломон еще не сказал ей, когда она сможет возобновить попытки зачать. Книги и журналы надоели, появление другого доктора у двери в палату напугало Милли — почему доктор Соломон избегает ее, чего он не говорит? Страх рос, ширился, снедал ее. Что — то не так!
В палату вошел ее гинеколог и плотно закрыл за собой дверь, оставив снаружи табличку «Не входить».
114 
