24 
Сдержав стон, Рейчел посмотрела в зеркало.
— Он застал тебя врасплох, — сказала она своему отражению.
«Правда? — словно ответило ей оно. — Что ты говоришь? Тебя никогда раньше не заставали врасплох?»
Рейчел заморгала. Зачем она тратит время на эти бесполезные размышления? Ей нужно подготовиться к тому, что произойдет дальше. В первую очередь улучшить свой внешний вид, насколько это возможно.
«Встречают по одежке» — еще одна любимая поговорка ее матери, и в ней тоже есть доля истины. Если ты будешь выглядеть слабой, тебя будут считать слабой. Если ты будешь выглядеть сильной, тебя будут считать сильной.
Сейчас она представляет собой жалкое зрелище. Лицо ее побледнело от усталости, глаза покраснели, часть волос выбилась из хвоста.
— Ты, — обратилась она к своему отражению в зеркале, — выглядишь усталой и поверженной. Хочешь, чтобы твой враг увидел тебя такой?
Ответ был очевиден.
Включив воду, она вымыла лицо и руки мылом с запахом лимона, почистила зубы, распустила волосы и расчесала их пальцами, после чего снова посмотрелась в зеркало:
— Теперь лучше.
Ненамного, но все же.
Сделав глубокий вдох, Рейчел гордо подняла голову, открыла дверь и пошла по проходу.
Неожиданно самолет попал в небольшую воздушную яму, и она споткнулась. Проблема заключалась в том, что это произошло рядом с креслом, в котором сидел Карим.
«Только не это», — подумала она, когда он схватил ее за запястье, чтобы поддержать. Его пальцы были твердыми и теплыми. Их взгляды снова встретились. Рейчел заставила себя вежливо улыбнуться.
— Спасибо.
— Как удивительно.
— Что?
— Это ваше «спасибо». Я определенно не ожидал когда-либо услышать от вас это слово.
Уголки его губ приподнялись в еле заметной, но такой сексуальной улыбке, что ей захотелось улыбнуться в ответ.
Разумеется, она этого не сделала. Всех его сексуальных улыбок не хватит, чтобы заставить ее забыть о том, кто он и чего от нее хочет.
— Я вежлива, когда подобает быть вежливой, — холодно произнесла она.
На этот раз Карим улыбнулся шире.
— Великолепно. Нужен талант, чтобы произнести вежливую фразу так, чтобы она прозвучала как оскорбление. — Он потянул ее за руку: — Присаживайтесь.
— Спасибо, но я в порядке.
— Присаживайтесь, пожалуйста. Так лучше?
Что теперь? Если она откажется, он ее отпустит или заставит сесть рядом с ним? Вполне возможно, получая ответ, она уронит свое достоинство. Разве игра стоит свеч?
Пожав плечами, Рейчел опустилась на свободное место рядом с ним.
— Хорошо, — сказал он, отпуская ее запястье. — Сейчас Мойра принесет нам кофе и что-нибудь поесть.
— Она принесет мне кофе на мое место. И я не голодна.
— Не лгите, Рейчел. Разумеется, вы голодны. Кроме того, в моей стране отказ составить кому-либо компанию за трапезой считается невежливым.
— Мы не в вашей стране.
— Ошибаетесь.
К ним подошла стюардесса с небольшой тележкой, на которой стояли тарелки с фруктовым ассорти, сыром и маленькими сэндвичами.
К ужасу Рейчел, у нее заурчало в желудке.
Карим улыбнулся.
— А говорите, что не голодны. — Отпустив стюардессу, он налил две чашки кофе, затем взял тарелку, положил на нее несколько сэндвичей и кусочки фруктов и передал Рейчел. — Кстати, я не только принц, но и посол своей страны.
— Как мило, — ответила Рейчел.
— Это означает, что те места за границей, где я живу, являются частью Алькантара. — Карим сделал глоток кофе. — Мой пентхаус в Нью-Йорке, мой загородный дом в Коннектикуте. — Немного помедлив, он добавил: — Этот самолет. Когда вы находитесь в одном из этих мест, вы подчиняетесь законам моей страны.
— Я гражданка Соединенных Штатов. Вы не можете просто…
— Это не подлежит обсуждению. Это один из законов, которыми регулируются дипломатические отношения между нашими странами. Когда вы находитесь на моей территории, на вас распространяются законы Алькантара. Надеюсь, вы наконец себе это уяснили?
Покачав головой, Рейчел поставила тарелку и сухо произнесла:
— Перестаньте ходить вокруг да около. И перестаньте запугивать меня рассказами о том, что вы можете сделать, чтобы отобрать у меня Итана. Он, как и я, гражданин Соединенных Штатов.
— Может, вы все-таки позволите мне закончить? — Немного подождав, он добавил: — Я тут подумал…
24 
