У Шепа поднялось настроение.
— Конечно. Все что угодно.
Глава тридцать седьмая
— Я думаю, — объявил Джон, когда они вернулись домой из ресторана, — у нас все будет здорово, Мафф.
— Что? — позевывала Маффин.
— С Джексоном. С американцами. Для тебя будет зеленая улица, когда мы туда поедем.
— О!
— Ты что, кроме «о» ничего сказать не можешь? Ты должна плясать от радости! Именно такие связи я искал. Иди сюда, малышка, я хочу тебя.
Она наклонилась, чтобы погладить Скаффа, а Джон подошел сзади и обнял ее.
— Прекрати, — обиженно сказала Маффин.
Джон засмеялся и начал стаскивать с нее бикини.
Маффин быстро выпрямилась.
— Я сказала, прекрати!
— Ты что, до сих пор злишься из-за статьи? Не я же писал ее.
— Я не злюсь, я просто устала.
— После того, как всю ночь прозанималась любовью?
— Это неправда, я была у подруги.
— О, смени пластинку.
Джон внезапно почувствовал себя счастливым. Все складывается как нельзя лучше. Его развод. Календарь Шумана. Джексон.
— Давай сделаем фотографии, — предложил он.
— Какие фотографии?
— Личные. Для нашего удостоверения.
— Мне это не нравится.
— Да ладно, понравится.
— Нет.
— А где последние фотографии, которые мы делали «Поляроидом»?
— Я их выбросила.
— Что?
— Я разорвала их на маленькие кусочки и выбросила.
— Зачем?
— Потому что они были грязными.
— Грязными? — возмутился Джон. — Да они были веселыми. Ведь мы их делали только для себя.
— Мне такие снимки не нужны!
— Но тебе же нравилось, когда мы фотографировались!
— Тогда все было по-другому.
— Давай попробуем еще.
— Нет.
— Почему «нет»?
— Потому что я не хочу.
Джон пожал плечами и спросил:
— Что Лори рассказала тебе о Джексоне?
— Ничего.
— Как ничего? Ты, Лори и Эрика провели в туалете целых двадцать минут.
— Эрика рассказывала нам о Майке Джеймсе.
— Что именно?
— Они занимались любовью на полу в костюмерной, когда мы все смотрели концерт.
Джон ухмыльнулся.
— Старушка Эрика верна своим привычкам.
Маффин разделась. На ней остались только свитер и трусики. Джон сидел на кровати.
— Иди посиди у меня на коленях, — позвал он.
— Зачем?
— Я хочу любить тебя.
— А я не хочу, — наотрез отказалась Маффин.
Она стаскивала свитер через голову. Джон быстро прижал свитер к ее голове одной рукой, а другой стал ласкать ее грудь. Маффин визжала от ярости. Джон смеялся и тащил ее в постель.
— Я не могу дышать, — умоляла Маффин.
— Ты моя пленница, малышка, — объявил Джон, стягивая с нее трусики.
— Ты грязная свинья, — бормотала Маффин.
— Конечно, я такой, — согласился он, расстегивая брюки.
— Отпусти меня, — потребовала Маффин.
— Только после того, как я добьюсь тебя, женщина.
Она собрала все силы, чтобы вырваться.
— Десять ударов розгами, — засмеялся Джон, — или лучше двадцать?
Ответа не последовало. Маффин нравились игры. Обычно она начинала их первой.
— Как тебе понравится, если тебя изнасилуют? — пошутил Джон.
Маффин молчала, и Джон почувствовал, что она желает его.
— Ты действительно свинья, — жаловалась позднее Маффин.
— Что с тобой? Тебе же понравилось?
— Я этого не хотела.
— Но получила. И тебе это понравилось.
— Но только никому не рассказывай.
— Кому я должен рассказывать?
— Я хочу спать.
— Тебе никто не мешает, — покачал Джон головой. Иногда Маффин была такой смешной и глупой.
* * *
Джексон, Лори и Маленький Марти вместе вернулись в отель. Когда они приехали, Джексон сказал Марти:
— У меня для тебя сюрприз.
— Ой, спасибо! А где он?
— Иди в комнату и жди. Когда я постучу три раза — открой.
Джексон корчился от смеха и заговорщицки подмигивал Лори.
— Обещаю, малыш, что такого ты еще не видел. Это подарок от старого дядюшки Джексона.
— Мне нравятся сюрпризы, — заметил Марти. — Когда я был совсем маленьким, папа подарил мне пианино. Конечно, это было до того, как он умер.
Джексон пьяно засмеялся.
— Это не пианино, но я могу тебе сказать, что оно с ногами! Тебе нравится шоколадное мороженое, сынок?