44 
Британские газеты опубликовали множество материалов о поп-фестивале в Стонхендже, но о Сандре и Дональде не упомянули. Все сошлись на том, что сцена на алтаре была не чем иным, как вставным номером, рекламной шуткой. Хотя Сандра была в полубессознательном состоянии, когда ее забрала машина «скорой помощи», газетчики решили, что это просто результат перенапряжения на сцене. Дональда же посчитали жертвой обычного дорожного происшествия. Виновного в наезде водителя автомобиля не искали. Полиция признала случай не столь серьезным, чтобы поднимать шум на всю страну.
В тайной штаб-квартире Друммонда Исида готовилась к отъезду.
Телефонный разговор с Каиром принес новую информацию от Йозефа Грунвальда. Вблизи Порт-Саида прибой пригнал к берегу труп, руки и ноги которого были связаны. Полиция установила, что это был Пино Астоли.
— А золотая голова? — заволновалась Исида.
— До сих пор нет ни следа, — посетовал Грунвальд. — Версия о том, что она была выкрадена Астоли, оказалась несостоятельной.
— Я и не сомневалась, что она ложная. — Исида не могла сдержать возмущения. — Подлинный вор обвел ищеек вокруг пальца, а вы были настолько глупы, что всему поверили. Я убеждена, что голову вывезли из Египта. Поэтому можете преспокойно возвращаться в Ибари, там мы с вами свяжемся. Не спускайте глаз с Милоса.
— Похоже, что этот Халефи, — задумчиво сказала Клео Исиде, закончившей разговор с Грунвальдом, — хранит у себя Золотой фаллос. А возможно, даже и голову.
Исида с раздражением отмахнулась.
— Он ученый, а кража — дело рук профессионала. Но вполне возможно, что он догадывается, кто является вором и может подсказать это нам. Кто-то из нас должен нанести визит профессору.
— Но на этот раз нельзя допустить ошибки, — предупредил Друммонд. — Мы должны сначала понаблюдать за этим Халефи и все о нем разузнать, прежде чем нагрянем.
Исида согласилась:
— Мы с вами отправимся в Париж и встретимся с ним в подходящей обстановке. А вы, — обратилась она к Клео, — здесь больше не нужны. Возвращайтесь в Ибари. Что там делать — знаете.
Ази Мориба был в хорошем расположении духа. Со дня возвращения в Рим все бразды руководства сделками подпольного мира оказались у него в руках. Он беспощадно подавлял любое проявление недовольства им.
Из здания железнодорожного вокзала вышла очаровательная, небольшого роста девушка. Звали ее Беттина. Она вела себя так робко, как это случается с девушками, впервые попавшими в большой город. Но она была полна надежд. Ей же обещали, что именно здесь она станет кинозвездой и сказочно богатой. Не случайно ее здесь радушно встретили. Синьор, назвавшийся киноагентом, посадил ее в свой автомобиль. По дороге в гостиницу он был чрезвычайно корректным, утверждал, что открыл ее случайно и с первого взгляда по достоинству оценил ее красоту. Правда, поначалу ей больших ролей не предложат. Но ведь все знаменитые артисты начинали с малого. А он постоянно будет рядом с нею, чтобы помочь, поддержать. Какая девушка устоит перед такой перспективой, особенно если она и приехала в столицу именно за этим?!
Между тем доставивший Беттину в гостиницу вербовщик знал, что ее дальнейшая судьба была в других руках. Вскоре девушка в своем лучшем выходном платье предстала перед Морибой, который был ей представлен как большой кинобосс. Его роскошный дом ослеплял ее, и девушка уже не сомневалась в том, что судьба отнеслась к ней благосклонно. Тем более что рядом с этим страшным черным великаном ее встретила Анна. Если такая красивая и уверенная в себе женщина на короткой ноге с боссом, значит, все будет в порядке.
— Итак, ты хочешь стать артисткой? — пробасил Мориба, стараясь придать голосу значительность.
— Да, синьор, я бы хотела сниматься в фильме, — сияя, промолвила она.
Мужчина величественно кивнул. Беттина стояла перед ним с той покорностью, с какой она обычно исповедовалась у своего духовного отца.
— Раздевайся! — приказал черный великан.
Беттина покраснела и посмотрела на него испуганно и смущенно.
— Неужели ты надеешься получить роль в фильме, если мы даже не знаем, как ты выглядишь? — В голосе Анны прозвучала материнская ласка.
Беттине раньше внушали, что обнажаться перед чужими — это грех. А вот теперь она поняла, что это не более чем профессиональная необходимость. В конце концов, она раздевалась и перед врачом, и в этом ничего плохого не было.
44 
