Особенно,... 
5 
— Предположим, вы достаточно подходили, чтобы пожениться и родить четверых детей.
— Не дерзи.
Тиффани скорчила гримаску.
— Извини. Мне не стоило этого говорить. Но, мама, я достаточно взрослая, чтобы услышать правду, и хотелось бы услышать ее до того, как я встречусь с ним.
Роуз ела молча, словно не собиралась продолжать разговор. Тиффани так и не притронулась к своему супу.
Она уже подумывала о том, чтобы сдаться, когда Роуз наконец заговорила:
— Мы поженились слишком быстро, Тиффани, и только потом обнаружили, как мало у нас общего. И он не предупредил меня о вражде, которая не могла не повлиять на нашу жизнь. Тем не менее я делала все, чтобы наш брак состоялся. Я любила его.
И все еще любит, предположила Тиффани, но воздержалась от замечаний. Роуз всегда избегала этой темы. Утверждение, что они с Фрэнком не имели ничего общего, было явной отговоркой, чтобы не обсуждать настоящую причину, вынудившую ее оставить мужа.
— Будь у меня причина, я бы развелась с твоим отцом, — после короткого молчания добавила Роуз.
— Ты имеешь в виду другого мужчину?
— Да. Но этого не случилось. Впрочем, я не уверена, что могла бы получить развод. Вскоре после того как я сбежала, прихватив с собой тебя, он сказал, что не допустит развода.
— Ты сбежала?
— Да, посреди ночи, чтобы поймать первый утренний дилижанс и иметь фору перед Фрэнком. Тогда еще не было железнодорожного сообщения с Монтаной. А моя горничная прикрывала отъезд, сказав ему, что я плохо себя чувствую.
Тиффани была заинтригована. Она впервые слышала, что ее мать сбежала из Монтаны тайком. Но, если Фрэнк не проснулся и не обнаружил, что ее нет рядом, то…
— Разве вы… не спали в одной комнате?
— Нет, к тому моменту нет.
Тема была не настолько деликатной, чтобы смущаться, и Тиффани задалась вопросом, почему щеки ее матери вдруг вспыхнули. Роуз не краснела даже два года назад, когда посвящала Тиффани в таинства замужней жизни. Но если брак ее родителей дошел до того, что они даже не спали в одной постели, то ответ отчасти напрашивался сам собой. Должно быть, Роуз перестала желать своего мужа — в том самом смысле. Либо это, либо Франклин Уоррен просто превратился в скверного мужа, жизнь с которым стала для Роуз невыносимой. И если последнее, то Тиффани хотела бы знать об этом раньше, чем появится на ранчо Уорренов. А вдруг он помешает ей уехать, если она откажется выходить замуж за Хантера Каллахана, точно так же как не давал уехать Роуз?
Но, поскольку Роуз явно чувствовала себя неловко, Тиффани решила не настаивать. Однако ей было любопытно, как матери удалось сбежать, ведь, возможно, и ей придется проделать то же самое.
— Разве добираться верхом не быстрее, чем в почтовой карете? — поинтересовалась она.
— Быстрее, конечно. К тому же я не сомневалась, что Фрэнк попытается перехватить нас по дороге. Поэтому на первой же остановке я купила билет на почтовую карету, следующую до ближайшей железнодорожной станции, но не села в нее. Вместо этого мы спрятались в городе.
— Я ничего не помню об этом путешествии.
— Неудивительно, ты была совсем крошкой.
— Значит, он опередил нас?
— Да. Гораздо спокойней знать, где он, чем постоянно оглядываться через плечо. Я телеграфировала своей матери, чтобы она встретила Фрэнка и попросила его убраться. Из за его упрямства я не решилась сразу отправиться домой. Он не спал двое суток, простояв напротив нашего дома в ожидании моего появления. А потом еще три месяца оставался в Нью Йорке, каждый день являясь к нашему порогу и колотя в дверь. Однажды ему даже удалось вломиться внутрь.
— Мы были там?
— Нет, я не собиралась даже приближаться к дому, пока он не уедет из города. Мы жили неподалеку у моей школьной подруги. Мама, конечно, добилась, чтобы Фрэнка арестовали за незаконное вторжение и обыск дома сверху донизу. Она ужасно злилась на него. Из за его настойчивости мы не могли вернуться домой. Она заставила его посидеть неделю в тюрьме и только потом по моей просьбе отозвала обвинение. Но это возымело действие. Он наконец сдался и вернулся в Монтану.
— Возможно, он не развелся с тобой, потому что не оставлял надежды на твое возвращение, — заметила Тиффани.
— О, не сомневаюсь. Что бы я ни сказала, как бы ни относилась к этой идее, он продолжает думать, что в один прекрасный день я вернусь.
— А ты вернешься?
5 
