26 
Всю дорогу до лагеря они болтали и смеялись. Кэрри рассказывал ей о деревьях, растущих в лесу, травах и лечебных свойствах этих трав. Сонда слушала, как завороженная, внимая каждому его слову.
Ей казалось — Кэрри знает обо всем, что только может быть на Мадагаскаре. Он показал ей настоящего хамелеона. Это странное существо Сонда видела лишь однажды в зоопарке. Да и то — тот был хилым и бледным заморышем рядом с этим огромным ярко-зеленым представителем здешней фауны.
Красноглазый хамелеон, упакованный в зеленую броню, прекрасно сливался со стеблем дерева, на котором сидел. Оказалось, что он не только меняет окраску, но умеет вращать своими огромными, окруженными толстой кожей глазами, по отдельности и в какую угодно сторону. Сонда была очень удивлена, когда узнала, что глаза хамелеона могут делать оборот в триста шестьдесят градусов.
Кэрри рассказал ей об интересном мнении на этот счет самих малагасийцев. Оказалось, они считают, что один глаз хамелеона устремлен в будущее, другой — в прошлое, а когда он видит добычу — глаза сходятся, встречаются в настоящем. И действительно, как только перед хамелеоном возник упитанный кузнечик, длинный язык взметнулся, и несчастная жертва всевидящего красного ока оказалась в прожорливом желудке хамелеона.
В лагерь они успели прийти до наступления темноты. Настроение Сонды омрачала лишь противная боль, которая ни с того ни с сего появилась в области затылка. Кэрри, заподозривший неладное, настоял на осмотре. Выяснилось, что нежную кожу Сонды облюбовало небольшое, но зловредное насекомое, которое потихоньку спрыгнуло с ветки на ее шею и принялось пить кровь, разбавляя ее ядом.
Кэрри удалил мерзкую тварь с помощью спиртового раствора и ваты, ругая себя за то, что забыл заставить Сонду надеть какой-нибудь головной убор.
— Не волнуйтесь — с вами все будет в порядке. Однако небольшое количество травяной настойки вам не помешает.
— Настойки? — насторожилась Сонда. — В ней есть алкоголь?
— Да, как и в любой настойке. А что вас беспокоит? — удивился Кэрри.
Сонда опустила глаза. Признаваться в своем тайном пороке ей не слишком-то хотелось. Но Кэрри уже видел ее в деле, так что особых причин для смущения не было…
— Алкоголь скверно на меня влияет…
— Он на всех влияет не лучшим образом.
— Для меня это настоящая беда — я полностью теряю контроль над собой, точнее, я совершенно не соображаю, что делаю. И если начинаю пить — не могу остановиться.
— Да, — рассмеялся Кэрри, вспомнив ночку в баре и ее последствия. — Понял. Я дам вам совсем чуть-чуть. И не каплей больше. Идет?
— Идет.
Теперь Сонда чувствовала, что доверяет ему. У нее не было сомнений в том, что этот человек не причинит ей вреда, даже незначительного. Та невидимая связка, о которой Сонда размышляла в ожидании Кэрри, позволяла ей рассчитывать, надеяться на него. Главное, чтобы она не обманулась в своих чаяниях. Но она была уверена, что этого не произойдет.
Они расположились у костра, разведенного Кэрри, и Сонда молча любовалась огнем, разгорающимся в лесных сумерках. Мысли ее были заняты вопросом: когда же закончится эта сказка, которая началась совсем недавно, но принесла с собой такую бурю чувств.
— Могу вас поздравить, — сказал Кэрри, словно прочитав ее мысли. — Завтра я завершу свою миссию на этом острове, и мы можем возвращаться.
Так скоро? — хотела удивиться она, но удержалась. Зачем Кэрри знать о том, как она чувствует себя здесь? О том, как изменилось ее отношение к нему всего за два дня? Ей лучше оставить свои чувства при себе, положить их в какой-нибудь ларчик воспоминаний и иногда вытаскивать его, чтобы любоваться своими сокровищами.
Сонда представила себе далекое будущее: она станет женой Эрика, у них появятся внуки, и Сонда, седовласая старушка, будет, колдуя над пирожками, рассказывать внукам о далеком острове Мадагаскаре… Может, это будущее и вдохновило бы любую другую женщину, но только не ее… Она не хочет детей, внуков и пирожков! Во всяком случае, сейчас Сонда не представляет себя в этой роли.
Если она выйдет за Эрика — дети, внуки и пирожки ей обеспечены. Сонда не успеет толком разобраться, как полный комплект всего этого будет у нее на руках. Ведь Эрик такой предсказуемый. И вся их семейная жизнь будет такой же предсказуемой, как он сам. Другое дело Кэрри — с ним никогда не знаешь, что ждет тебя впереди. Сонда разозлилась на себя — опять она сравнивает этих двоих. В голову пришла дурацкая мысль: если быстро повторять имя Эрик — получается Кэрри… Эрик, Эрик, Эрик, Эрик…
26 
