Особенно,... 
13 
В одном она не сомневалась: дядя Маркус не станет искать ее на этой уединенной ферме. Впрочем, на всякий случай она предприняла кое-какие меры предосторожности.
— Могу я спросить ваше имя, мисс? — полюбопытствовала миссис Хейворд.
— Да, конечно, меня зовут Лин… — Она неожиданно запнулась и после секундной заминки добавила: — Мисс Линдэм.
Что, если дядя Маркус уже разыскивает ее? Было бы великой глупостью называть свое настоящее имя. Понимала Камала и то, что позднее ей придется объяснять незнакомцу, какую роль она ему отвела.
В его темных глазах виделось нечто особенное. Казалось, будто они буравят ее взглядом. Камала не могла избавиться от ощущения, что он не потерпит притворства и лжи.
— Кто-нибудь может принести мне вещи, которые находились в моей седельной сумке? — спросил он, прежде чем она начала свой рассказ. — Или их уже внесли в дом?
— Они здесь, в доме, — ответила Камала.
Незнакомец поднес руку к подбородку:
— Я хотел бы побриться. И еще неплохо было бы помыться.
— Вас уже вымыли.
— Неужели?
Камала покраснела.
— Я вымыла вам лицо и руки, — призналась она. — Ну а поскольку я наложила вам повязку, то больше мыть особенно было нечего.
— Я начинаю думать, что все это мне снится, — сказал незнакомец. — Когда я в первый раз пришел в себя, то на какой-то миг подумал, будто оказался на небесах и на меня смотрит ангел. Теперь я понимаю, что так оно и было. Но оказывается, вы очень даже практичный ангел.
— Я лишь надеюсь, что ваша сломанная ключица срастется правильно, — ответила Камала.
— Честно говоря, я уже ломал ее раньше, — признался незнакомец довольно беззаботным тоном. — Хотелось бы, правда, надеяться, что вы не менее искусны, чем корабельный костоправ, который в последний раз ставил ее на место, причем делал он это довольно грубо.
— Так вы моряк! — воскликнула Камала. — Я так и думала.
— Как же вы догадались? — спросил он.
— Я заметила у вас татуировки, — застенчиво ответила девушка.
Незнакомец улыбнулся:
— Признаться честно, я и забыл о них.
— Отец рассказывал мне, что в Китае и Индии татуировки — великое искусство, — сказала Камала. — Его принесли в Европу моряки. Скажите, вы бывали на Востоке?
— Я бывал и в Индии, и в Китае, — ответил незнакомец. — Но татуировку на руке мне сделали на острове Борнео.
Камала прошла через комнату, чтобы достать из ящика под умывальником кожаный несессер.
— Вот ваша бритва, — сказала она. — Я принесу вам горячей воды. Вы справитесь одной рукой?
— Пожалуй, справлюсь, — ответил незнакомец, — если вы подержите передо мной зеркало. — Подержу.
— Я не смею требовать от вас, чтобы вы ухаживали за мной, — довольно резко произнес он. — Этим должны заниматься другие люди.
— Здесь сейчас одна лишь миссис Хейворд, — ответила Камала, — и в данный момент она готовит еду для своих мужчин, которые скоро вернутся с поля. Мне бы не хотелось ее тревожить. Она и так много для вас сделала. — Камала подошла к постели и подала ему бритву. — Немного позже к вам придет Фред, ее младший сын, — добавила она. — Он хотел бы помочь вам и будет к вашим услугам.
— У меня до сих пор голова плохо соображает, — с ноткой смущения в голосе признался незнакомец. — Мне кажется, должно быть какое-то объяснение тому, почему вы приглядываете за мной и почему, поручив меня попечению хозяев этого дома, не последовали дальше, куда направлялись.
— А мне кажется, вы уже достаточно наговорились, — строго ответила Камала. — Вы устали, я это вижу. Давайте отложим любые объяснения до того времени, когда вы поспите и наберетесь сил, хорошо?
В следующее мгновение его веки сомкнулись. Было понятно, что даже этот короткий разговор немало утомил больного.
Что ж, это была вполне естественная усталость. Камале вспомнились слова отца о том, что люди с переломами должны как можно дольше лежать спокойно и не делать резких движений, чтобы кости хорошенько срослись.
Узнав, что в кухонном шкафу у миссис Хейворд имеется небольшой запас лауданума, Камала обрадовалась.
— Доктор прописал его мистеру Хейворду, — пояснила хозяйка дома, — когда отрезал ему на ноге большой палец, загноившийся после того, как он проколол его ржавым гвоздем. "Дайте ему как можно больше рома, миссис Хейворд, — сказал доктор. — Но прежде влейте в него пару чайных ложек этого снадобья". Пока ему делали операцию, он спал как младенец, а потом еще двое суток оставался без памяти. Иначе его ни за что бы не вышло утихомирить, так сильно мучила его боль.
13 
