Особенно насторожило Камалу первое слово. У нее тотчас пересохло во рту. В это мгновение она не знала, что ответить сеньору Квинтеро. Затем, сделав над собой усилие, постаралась сказать как можно небрежнее:
— Пожалуй, я прочитаю это позже, а пока с удовольствием выпью кофе.
— Простите меня, сеньорита, — ответил Квинтеро, — но я всегда с такой радостью отыскиваю в книгах интересные мысли, что порой забываю о том, что у людей есть потребности и желания другого рода.
— Конрад уже позавтракал? — спросила Камала.
— По-моему, еще нет. Я, видимо, единственный, кто пришел к завтраку вовремя.
Открылась дверь, но вошла всего лишь служанка, которая принесла завтрак для Камалы. Было подано много вкусной еды — не менее десятка рыбных и мясных блюд, приготовленных по французским рецептам и сдобренных соусами. Кроме того, на завтрак предлагался кофе, а также бордо и херес. Однако больше всего Камала осталась довольна сочными фруктами.
Поскольку тревога не покидала ее, она съела очень мало.
Наконец появился Конрад. По выражению его лица Камала поняла, что он чем-то взволнован: губы поджаты, в глазах горит с трудом сдерживаемая ярость. Было видно, что он из последних сил крепится, чтобы не дать волю гневу.
— Доброе утро, Камала! — сказал он и повернулся к испанцу: — Доброе утро, сеньор Квинтеро!
Взгляды мужчин на мгновение встретились, и Камала инстинктивно поняла, что утром они уже виделись.
По всей видимости, это Конрад попросил Квинтеро предупредить ее, что их подслушивают и чтобы она соглашалась со всем, что ей скажут.
Неужели он успел увидеться с доном Мигелем? Нет, вряд ли. Что же тогда случилось после того, как она в последний раз говорила с Конрадом?
Они молча принялись за еду. Испанец сидел на балконе и изредка перебрасывался с ними скучными фразами о погоде и утренней жаре.
Камала чувствовала, что владевшее ею напряжение становится невыносимым. Боже, как же ей рассказать ему о разговоре с Хосефой?
В следующую секунду на балкон из гостиной вышел адъютант дона Мигеля.
— Я в вашем распоряжении, сеньорита, — сказал он Камале по-испански и с элегантным поклоном поцеловал ей руку. — Его превосходительство передает вам наилучшие пожелания. Он надеется, что вы хорошо спали и теперь удостоите визитом его поместье, которое он от всего сердца желает вам показать.
— О, с огромным удовольствием, — ответила Камала.
— Вам дадут лошадь, — сообщил адъютант. — Здесь у нас мало дорог, пригодных для поездки в карете, но у его превосходительства есть отличный конь, который вам наверняка понравится.
— Я тоже так думаю, — улыбнулась Камала. — Но, к сожалению, у меня нет с собой амазонки.
— Это легко исправить, — улыбнулся в ответ адъютант.
— Надеюсь, мне будет позволено сопровождать сестру? — вмешался Конрад.
— Конечно, — ответил адъютант после короткой паузы. — Я уверен, что его превосходительство будет этому рад. А вы, сеньор Квинтеро, составите нам компанию?
— Прошу простить меня, — ответил Квинтеро, — но у меня разболелась голова, и я лучше погуляю по саду и посижу в тени, если, разумеется, его превосходительство будет не против.
— Как пожелаете, — любезно ответил адъютант.
— Когда его превосходительство ожидает нас? — задал вопрос Конрад.
— Через час, — ответил адъютант. — Будет разумнее всего отправиться на прогулку до того, как станет совсем жарко.
— Да-да, это разумно, — согласился Конрад.
Адъютант вышел из комнаты, и Камала встала из-за стола.
— Как же все-таки красива лагуна! — восхитилась она. — Вода такая прозрачная, что можно видеть дно и все, что там лежит.
— Например, жемчуг, — улыбнулся Квинтеро.
— Поскольку у нас еще есть время, почему бы нам не прогуляться туда? — предложил Конрад. — Вот увидите, Камала, это доставит нам удовольствие. Можно даже попробовать рассмотреть в воде рыб.
— Я уверена, что сеньор Квинтеро скажет нам, как они называются, — улыбнулась Камала.
— Вы ступайте вперед, — предложил испанец. — Поскольку у меня болит голова, сначала я зайду в свою комнату и возьму шляпу. Не хотелось бы получить солнечный удар.
Камала поняла: тактичный сеньор Квинтеро хочет, чтобы они с Конрадом какое-то время побыли вдвоем. Они вышли из гостиной и увидели караульного, стоявшего у подножия серебряной лестницы, ведущей во внутренний двор.