Особенно,... 
61 
— Я никогда не мазал волосы бриолином, хотя и носил косичку.
— Не представляю также тебя, выполняющим чужие приказания.
— На флоте Его Величества никто не спрашивал мое мнение и не считался с ним, если таковое имелось. Ты бы очень удивилась, как спешно я бросался выполнять приказы, подгоняемый страхом перед публичной поркой или килеванием[15].
Ресницы Джулии трепетно дрогнули прежде, чем она лукаво посмотрела в глаза мужа.
— Надеюсь мне не придется прибегать к подобным отвратительным мерам воздействия, чтобы добиться твоего расположения.
Брейдер ответил тем же игривым тоном, но Джулия почувствовала, что он говорил серьезно.
— Это зависит от того, что ты хочешь от меня. — Он взял ее руку и притянул к губам. — Хотя что способно спасти и защитить мужчину, если сама «Несравненная» леди Джулия решила завоевать его? — Слова прозвучали иронично и бесстрастно, но девушка мгновенно забыла об этом, когда Брейдер повернул ее руку и поцеловал ладонь.
От прикосновения его губ к ее коже кровь застучала в висках.
— У меня есть шанс завоевать и тебя?
Он медленно поднял голову, их глаза встретились.
— А как ты думаешь?
Джулия нежно пожала пальцы мужа.
— Ты был очень галантен сегодня утром в церкви.
Ямочки заиграли на его щеках.
— Галантен?
— Да. Когда встретил меня на середине прохода.
— Я не мог позволить сплетням пригвоздить тебя к позорному столбу, особенно… — Он многозначительно замолчал и, подмигнув, добавил, — теперь, когда я знаю, что большинство сплетен не более, чем вымысел.
Джулия потупила взгляд. На этот раз причиной ее румянца было не кокетство, а воспоминание о том, каким образом Брейдер убедился в несправедливости слухов. Во рту девушки пересохло от смущения, но она нашла мужество снова посмотреть мужу в лицо.
Обстановку разрядил Фишер объявив:
— Господин Вульф, ужин подан.
Джулия отшатнулась от мужа, напуганная вмешательством. Брейдер наблюдал за ней с растерянной улыбкой, улыбкой, которую она бесчисленное количество раз видела на губах своих поклонников в прошлом. Сможет ли она завоевать его?!
Девушка одарила его обворожительной улыбкой. Брейдер откликнулся на эту очаровательную уловку.
Но через мгновение он вдруг нахмурился.
— Я слышал, что один юный лорд написал стихотворение, посвященное изгибу твоих коленей.
— Это была шутка.
— Такая же шутка, как три дуэли, причиной которых послужили споры из-за знаков твоего внимания?
Джулия застыла на месте.
— Я не хочу ссориться с тобой, Брейдер. Я не имела отношения ни к этому глупому щеголю, написавшему стихотворение о частях моего тела, и уж тем более не давала повода тем молодым людям с горячими головами стреляться на дуэли. Я узнавала о дуэлях уже после того, как они имели место.
Джулия почувствовала, как волна гнева поднимается к горлу.
— Почему ты так несправедлив ко мне? Сначала ты с осуждением говоришь о сплетниках, распространяющих слухи обо мне, а спустя минуту уже обвиняешь меня во всех смертных грехах, напоминая о глупостях, которые люди связывали с моим именем на протяжении последних шести лет.
— Я несправедлив к тебе?
— Да. У тебя две крайности. Одним взглядом ты смотришь на весь окружающий мир и судишь о нем, и совершенно другим ты смотришь на Джулию Маркхем.
— Но Джулия Маркхем — моя жена.
— И ты уверен, что это дает тебе право…
— Ревновать, — договорил за нее Брейдер.
Гнев Джулии мгновенно отступил.
— Ревновать?
Брейдер навалился спиной на дверной косяк. — Я готов был выцарапать глаза Бархему каждый раз, когда он с вожделением глазел на тебя в тот вечер. Ваше платье, мадам, было более чем откровенно.
— Неужели ты способен ревновать, Брейдер? Мне казалось, что ты с трудом выносишь мое присутствие.
— Ни один мужчина не способен устоять перед красивой женщиной.
Девушку пронзило горькое разочарование. Она и сама не знала, что ожидала услышать от него и почему лелеяла надежду на то, что Брейдер не похож на всех тех мужчин, которых привлекала только ее внешность.
Но Брейдер, действительно, был особым мужчиной хотя бы потому, что он был ее мужем!
Когда они вошли в гостиную, четверо лакеев уже стояли, выстроившись в ряд у стены, готовые в любой момент услужить. В углу комнаты в полном великолепии мажордома застыл Фишер, выбрав наиболее удобное место для того, чтобы руководить прислугой. Места Джулии и Брейдера находились примерно на расстоянии шести футов друг от друга. Прекрасно, подумала девушка, устав от бесконечных столкновений и поражений. Расстояние дает ей возможность «зализать раны»!
61 
