Особенно,... 
55 
— Я о ваших пациентках, — продолжал он.
Еще бы! Должен же он выказать интерес к состоянию своих жены и матери.
— В данный момент обе чувствуют себя несколько лучше, — ответила я. — Вероятно, это вызвано радостью, связанной с вашим приездом.
— Вы находите какие-либо изменения у моей жены за то время, что здесь пробыли? Ее состояние не… ухудшилось?
— Нет.
Я украдкой глянула на него, пытаясь разгадать его чувства к Моник. По-моему, нет ничего отвратительней страсти человека, которого ты не желаешь. Мне показалось, это в точности о нем. «Неужели рассчитывает, что благосклонная фортуна вернет ему свободу», — подумала я.
— Нет, — продолжала я, — ее состояние в общем такое же, каким было, когда я приехала. Оно во многом зависит от погоды. Летом ей несколько полегчает, особенно если не будет сыро.
— У себя на родине она чувствовала себя лучше, — сказал он.
— Естественно.
— А… другая ваша больная?
— Доктор Элджин представит вам подробный отчет, но, по-моему, она очень больна.
— Вы о сердечных приступах?
— Это в самом деле серьезный симптом, свидетельствующий о сбое в работе сердца.
— И опасный, — прибавил он. — То есть она может умереть в любой момент?
— Полагаю, именно это сказал бы доктор Элджин.
Вдруг он сказал после недолгого молчания:
— До приезда сюда у вас была другая больная.
— Да, из Дома Королевы. Вам, кажется, знакомо это место, — со смыслом ввернула я.
— Да, знакомо, — согласился он. — Там еще была некая мисс…
— …Брет. Даже две мисс Брет. Старшая была моя больная, а при ней жила ее племянница.
Он довольно просто читается, этот капитан. Не то что непроницаемый Рекс. Хотел расспросить про Анну. Я сразу смягчилась к нему. По крайней мере помнит.
— И ваша больная умерла?
— Да, и весьма неожиданно.
— Это, должно быть, сильно расстроило мисс… Брет.
— Да, мы обе пережили неприятные моменты.
— Я слыхал, она приняла сверхдозу таблеток.
— Да. Это показало дознание, — поспешно уточнила я.
Я заметила за собой, что, когда упоминаю о случившемся в прошедшем времени, всегда говорю таким тоном, словно готова бросить вызов всякому, кто усомнится в моих словах. Так было и на этот раз.
— Мисс Брет и сейчас живет в Доме Королевы?
— Да, — ответила я.
Он уставился невидящими глазами, На миг я даже подумала, не собирается ли навестить Анну. Вряд ли. Теперь, когда в Замке живет жена, это вызвало бы скандал. В одном я убедилась: он к ней небезразличен.
Тут пришел юный Эдвард: очевидно, разыскивал отца. Теперь ему не до меня — никто для него не существует, кроме отца. С распахнутыми от счастья глазами он похвастал передо мной моделью корабля, которую ему привез отец. Мисс Беддоус говорила, что мальчик не расставался с ней ни на минуту, даже ночью прижимал к себе, лежа в кровати. Более того, чуть не свел гувернантку с ума, когда пускал в пруду и свалился. Она тоже промокла и простудилась, пока вылавливала его. Держа под мышкой кораблик, он салютовал капитану.
— Все на местах и при деле? — спросил его капитан.
— Так точно, сэр. Шторм надвигается, сэр.
— Задраить люки! — с серьезным видом скомандовал капитан.
— Слушаюсь, сэр.
Я внимательно наблюдала за ними. С той же легкостью, что и женщин, капитан очаровал ребенка. Такой он человек.
21 июня. Сегодня утром Моник кашляла кровью. Это до того ее напугало, что с ней случился сильнейший за последнее время приступ астмы. Мне кажется, накануне у них была сцена с капитаном. Он занимает соседнюю с ней комнату в башне, и, поскольку это недалеко от меня, а Моник никогда не умела управлять своим голосом, я невольно слышу, когда он поднимается от гнева и возмущения. Явившийся по вызову доктор Элджин был мрачен, предсказал, что к зиме ее состояние ухудшится. Она не создана для английской зимы. Он убежден, что ей лучше уехать, пока не кончится осень. После осмотра обеих больных он имел долгий разговор с леди Кредитон.
25 июня. В наш дом пришла смерть. Прошлой ночью около четырех меня подняла Джейн Гудвин, потребовав немедля идти к ее хозяйке. Я накинула на себя только шлепанцы и халат, но ко времени, когда добралась до Валерии Стреттон, та уже была мертва. Ужас охватил меня. Разумеется, я знала, что ее состояние внушало опасения, но, когда сталкиваешься со смертью в лицо и осознаешь, что больше никогда не увидишь этого человека, трудно сохранить равновесие. Понимаю, пора бы мне к этому приучиться — и в какой-то мере я в самом деле привыкла. Но еще ни разу я не была так потрясена смертью своей больной. История этой женщины захватила меня, я начала ее понимать. Мне кажется, у нее что-то было на уме. Я хотела разгадать, что это было, чтобы лучше понять ее состояние. Взять хотя бы тот случай, когда у нее был первый приступ: я догадалась по грязным ботикам, что она куда-то отлучалась. Подозревала, что в ее жизни была какая-то драма, которая не закончилась и поныне, и хотела ее разгадать. И вот она мертва.
55 
