ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  68  

— Надеюсь, князь Волынский не столь ленив, как здешние воеводы, — пробормотал себе под нос думный дьяк. — Не то все мои старания попусту пойдут.

Погрузив последние восемь крупнокалиберных, но короткоствольных тюфяков, корабельщики повернули на север, из Ковжи каналом перешли в Маткозеро, а дальше — только вниз и вниз по течению: по Вытегре в Онежское озеро, из него по Свири — в Ладожское. Здесь Андрей не удержался от возможности сделать небольшой крюк и навестить свое княжество. Но задержался ненадолго: убедился, что ушкуй уплыл в Испанию, обнял Пахома, побродил по пустым комнатам, выслушал торопливый отчет старосты, сводившийся к одной, в общем, мысли: «Дела не так плохи, как все ожидали», — забрал накопившуюся за долгое отсутствие казну и уже вместе с обрадовавшимся дядькой снова поднялся на борт.

Еще через четыре дня они вошли в устье Нарвы.

Разумеется, князь Сакульский знал, что самый простой путь к Полоцку и ближним крепостям идет по Западной Двине — но опасался плыть через земли, на которых шла война, через которые из края в край ходят многочисленные рати, и не только дружественные. Поэтому думный дьяк предпочел подняться по Великой до Опочки, там выгрузил свой груз в подвалы крепости, и уже из нее несколькими обозами вывез оружие и снаряжение в Сокол и Сушу, после чего повернул в Полоцк.

Вид стен князя немало обрадовал: в трех местах зияли широкие проломы, в которых трудились многочисленные плотники, далеко в стороны разносился бодрый стук топоров. У моста, заклинившего по весне, тоже копошились работники.

Второе приятное известие ожидало его в воеводских палатах: развалившийся среди ковров, размякший и довольный, как нашедший уютную лужу боров, князь Волынский сообщил, что пушки и пищали доставлены из Москвы еще месяц назад.

— Тебя, вижу, можно с царской милостью поздравить, Андрей Васильевич? — растянул он в улыбке толстые губы. — Думный дьяк Сакульский в грамоте отправителем указан.

— Царская милость такова бывает, что как бы животом за нее платить не пришлось, — покачал головой Зверев.

— Нам ли смерти бояться, княже? — припомнил гостю недавние слова воевода. — Мы, служилые бояре, что ни лето, завсегда под нею ходим. Нам в своих постелях умирать не с руки. Для сечи рождаемся, не для молитвы. Выпьем, княже? За тебя выпьем, за милость, что на тебя пала, и за государя нашего!

— Но за каждое в отдельности! — на всякий случай уточнил Андрей. — А еще за тебя, воевода, за отвагу русскую и ту славную битву, что нам еще предстоит.

После двухдневного пира князь Сакульский отъезжал из порубежья с легким сердцем. Теперь он был уверен, что гарнизоны тамошних крепостей имеют все нужное для долгой битвы с многочисленным врагом, предупреждены об опасности и готовятся к ней.

В Москву он вернулся в октябре, и как раз успел увидеть, как у рва под стенами Кремля каты прилюдно порют князей Булгакова-Голицына, Палецкого и Щелкалова. В злополучной битве под Венденом в виду польских войск они — вместо того чтобы, как обещали, храбро биться с ляхами и наказать их за подлость — внезапно ушли вместе с полками, бросив большой наряд на произвол судьбы. Пушкари во главе с князьями Сицким и Тюфякиным храбро дрались в одиночку и сдерживали ворога до тех пор, пока не расстреляли все заряды, что были при батарее. Оставшись без пороха, храбрецы попали в плен — и поляки, взбешенные непомерными потерями, тут же повесили всех пушкарей и воевод до единого на стволах собственных пушек.

После этого Иоанн затворился во дворце, никого не принимая и посвятив себя молитвам. Думный дьяк Андрей Сакульский смог добиться встречи только через полтора месяца, перед самым Рождеством.

Государь встретил его наверху, но не в привычных горницах под самой кровлей, заваленных свитками и грамотами, а в богато расписанной светелке неподалеку от опочивальни. Здесь не было ничего, кроме его переносного кресла, двух окон и большой стены изразцов, что на самом деле являлась стенкой горячей печи. Жар хоть немного ослаблял боли у Иоанна Васильевича, который сидел почти вплотную к изразцам, одевшись лишь в полотняную рубаху с вышитым подолом и прикрыв голову белой тафьей с россыпью мелкого речного жемчуга.

— Это ты, Андрей Васильевич? — подняв голову, вздохнул царь. — Спешишь отчитаться? Скажи мне, княже, неужели в этом мире можно верить токмо колдунам и бесам? Лишь они непрерывно крутятся рядом, ни на миг не забывая обо мне и моей державе.

  68