Особенно,... 
84 
Фрэнг оглядел изящную англичанку, ее выпуклый живот, посмотрел туда, где у камина сидел бледный и слабый лорд с шерстяным пледом на коленях, как у старой женщины, и кивнул:
— Я научу вас всему, что необходимо знать, миледи, хотя вряд ли куда-то отлучусь в ближайшее время.
— Спасибо, — тихо поблагодарила Сисели.
Она видела, куда смотрел Фрэнг, когда принимал решение. Йен все еще не выздоровел и был слаб, как новорожденный котенок. Рана в груди наконец зажила, но стоило той, что в плече, затянуться, как она снова наполнялась гноем, иногда зеленым, иногда с желтыми, а иногда и с кровавыми прожилками. И каждый раз Йен Дуглас все больше слабел. Наконец как-то утром он не смог встать с постели.
— Я умираю, — обреченно сказал он Сисели.
— Не смей так говорить! — вскрикнула она, и ребенок в животе тревожно забился при звуках ее испуганного голоса. — Ты не можешь умереть, Йен Дуглас!
— Рана не заживает. Не знаю почему, и Маб тоже не знает.
— Мы пошлем за врачом! — пообещала Сисели.
— В округе нет врачей, прекрасная леди. Я умираю. Пошли за Эмброузом, пусть исповедует меня, пока не поздно!
— У нас будет ребенок, — напомнила Сисели. — Ты не можешь умереть, Йен. У нас будет ребенок! Неужели ты не хочешь увидеть свое дитя?
— Хочу, но, боюсь, не увижу. Пошли гонца к сэру Уильяму, ибо Гленгорм останется без лэрда или новый лэрд будет грудным младенцем. Ни одно приграничное поместье нельзя удержать, если охранять его будет некому. Жаль, что оставляю тебя столь уязвимой.
Это сон. Дурной сон. Нет. Кошмар! Йен не умирает. Такого быть не может! Они были вместе так недолго, и она полюбила его. У нее в животе его ребенок.
Сисели глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Оставив Йена, она нашла в зале Артейра.
— Пойди и немедленно найди отца Эмброуза.
— Значит, время настало? — спросил слуга, но, видя ужас в глазах госпожи, выбежал из зала.
Что это со слугами? Почему они так уверены, что Йен не жилец на этом свете? Он не умрет! И весной прижмет к груди своего первенца!
В зал вошла Маб и, видя, в каком состоянии госпожа, подвела ее к стулу возле очага.
— Сядьте.
— Йен попросил позвать священника, — прошептала Сисели, почти рухнув на стул.
— В рану попала зараза, миледи. Она его отравляет. Я не могу излечить его. Стыдно признать, что мое искусство осталось бесполезным. Только чудо может его спасти, и осталось одно: молиться.
Сисели не ответила. Она сидела неподвижно. Лицо словно окаменело.
Такой ее увидел отец Эмброуз и вопросительно взглянул на Маб. Старушка печально покачала головой. Подойдя к Сисели, священник мягко положил руку ей на плечо.
— Скажи, что случилось, и я сделаю все, чтобы помочь.
— Йен говорит, что умирает, — выдавила Сисели, не глядя на него.
Эмброуз кивнул.
— Пойдем к нему и посмотрим, сможем ли мы облегчить последние дни его жизни, — сочувственно ответил он.
— Но это не так! Этого не может быть. Мой муж не умирает! Нет!
В глазах Сисели плескалось отчаяние.
Эмброуз сжал локоть Сисели и осторожно поднял ее.
— Пойдем, дитя мое, твой муж нуждается в нас обоих, не можем же мы его подвести.
Он привел Сисели в спальню лэрда.
— Дядя! — облегченно воскликнул тот при виде священника.
Эмброуз, подобно молодой женщине, хотел бы опровергнуть то, что видел собственными глазами. Но он был слишком практичен. Племянник говорил правду. Он умирает. Бедняга бледен, и кожа приобрела сероватый оттенок. Глаза запали, и он очень исхудал.
Эмброуз перекрестил Йена.
— Твои грехи прощены, племянник, и я готов принять твою исповедь, если это тебя утешит, но сначала я должен знать, чего ты хочешь от меня.
Сисели села на постель и то ли вскрикнула, то ли застонала. Лэрд слабо сжал ее руку.
— Пошли за сэром Уильямом. Если Сисели родит мальчика, у Гленгорма появится наследник по прямой линии. Я положусь на сэра Уильяма. Попрошу его защитить моих жену и сына. Если же на свет появится девочка, пусть сэр Уильям решает, как быть. Если он отдаст Гленгорм кому-то еще, необходимо обеспечить мою жену и дочь. Возможно, он сумеет убедить короля вернуть Сисели приданое. Вряд ли королева позволит своей подруге жить в нищете.
— Почему ты так говоришь? — заплакала Сисели. — Ты не можешь умереть, Йен!
— Думаешь, прекрасная леди, я оставил бы тебя, если бы мог? Разве не я рисковал прогневить короля, чтобы сделать тебя моей женой?
84 
