152 
С трудом сохраняя серьезность, герцог ударил в гонг, стоявший на столе, и кликнул своего клерка. Имена Сен-Совера и Тессона были должным образом записаны под их печатями; они вышли, и герцог послал за владетелями Муайона, Трегоза и Манвилля.
Один за другим лидеры собравшихся уединялись с герцогом. Список имен становился все более внушительным; отказать герцогу – означало проявить нелояльность; волей-неволей бароны ставили свои печати под вырванными у них обещаниями, и те, кто покорился воле Вильгельма, уже сами стремились к тому, чтобы оставшиеся разделили с ними взятые на себя обязательства. Совет в Лилльбонне в конце концов увенчался полной победой герцога. Неохотное согласие его вассалов сменилось даже некоторым энтузиазмом. Для них стало делом чести не дать соседу превзойти себя в обещаниях; началось обсуждение строительства флота. Жильбер, архиепископ Лизье, отбыл в Рим, получив необходимые наставления, а через несколько недель герцог на церковном соборе, который состоялся в том же Лилльбонне, назначил Ланфранка аббатом монастыря Сент-Этьенна, сооруженного в Кане в качестве епитимьи за его женитьбу.
Глава 3
Кардиналы, собравшиеся на конклав в Риме, выслушали Жильбера. Обсуждение затянулось на много дней, однако с самого начала стало ясно – вопрос о клятвопреступлении склонил чашу весов не в пользу Гарольда Годвинсона. Была оценена и святость реликвий, и само письмо Гарольда, которое тоже стало предметом оживленной и длительной дискуссии. Но Рауль, прослышав об этом, язвительно заметил:
– Вильгельм – верный сын Святой Церкви, а нормандцы строят монастыри там, где саксы устраивают пиры. Не это ли повлияло на суждение Папы, хотел бы я знать?
– Рауль! – воскликнул шокированный Жильбер Дюфаи.
Однако Хранитель в ответ лишь нетерпеливо дернул плечом.
– Знаешь, меня уже тошнит от этого дела. В конце концов, все упирается в интриги и подкуп, а грохот корабельных верфей день и ночь отдается в моих ушах.
– Что за глупости ты несешь! – улыбнулся Жильбер. – Здесь, в Руане, вообще ничего не слышно.
– Нет, слышно, и еще как, – упорствовал Рауль. – В моей голове, в мозгу! Ладно, оставим это! Раз уж водоворот затянул меня, придется идти до конца.
Наконец архиепископ вернулся в Нормандию, сопровождаемый папским легатом с большой помпой. Герцог принял высокопоставленного клирика с отнюдь не напускной почтительностью. Вильгельму было даровано благословение, а в его сильные руки передан освященный стяг. Полотнище, богато расшитое драгоценными каменьями и золотой нитью, тяжело свисало с древка. Ральф де Тони благоговейно принял стяг из рук герцога и застыл навытяжку, пока легат доставал из ларца перстень, в оправе которого был заключен волос самого Святого Петра. Преклонив колени, герцог выставил руку. Перстень скользнул ему на палец; легат благословил Вильгельма.
Выяснилось, что в случае успеха Вильгельм пообещал сделать Англию феодальной вотчиной Рима, выплачивая ежегодный оброк.
– Есть ли кто-нибудь в этом мире, кто полагает себя выше взяток? – не обращаясь ни к кому конкретно, спросил Рауль де Харкорт.
Не успел легат отправиться в обратный путь в Рим, как в небе было замечено странное, необычное явление. На восемнадцатый день апреля в западной части горизонта взошла комета и поплыла на юг, внушая трепет и восхищение всем, кто видел ее. «Предзнаменование», – шептались люди, но дурное или доброе – об этом спорили все пророки и мудрецы Нормандии.
Меж тем в Нормандию вернулись изгнанники, те нормандские фавориты короля Эдуарда, коих изгнал из Англии Гарольд. Они привезли с собой известия о том, что саксы сочли огонь в небе знаком Божьим. Многим он внушил страх и дурные предчувствия, поскольку те, кто разбирался в подобных вещах, объявили: Господь гневается на Гарольда за то, что тот узурпировал трон, по праву принадлежавший Эдгару Этелингу.
В Нормандии же общее мнение было таково: явление сие следовало считать звездой Вильгельма, сулящей ему удачу. Некоторые клирики с одобрением отнеслись к подобному толкованию; а вот те, кто не верил в успех английской экспедиции, утверждали обратное, говоря, что герцог должен воспринять этот знак как предупреждение свыше и остановиться в своих приготовлениях. Сам же герцог поддержал тех, кто счел появление кометы добрым знаком, но Фитц-Осберну заметил: если она и впрямь обещает ему победу в Англии, то по небу движется в неверном направлении.
152 
