Глава пятая

На следующее утро, в семь часов, Урса уже сбегала по лестнице, чувствуя себя школьницей, прогуливающей урок.

Она была уверена, что вдова еще крепко спит, как и гости из Греции.

В то же время она не могла отделаться от чувства неловкости, осознавая, что не должна была соглашаться на верховую прогулку с маркизом.

Но и отказаться от такого захватывающего предложения не могла.

Она станет вспоминать эту прогулку, когда будет ездить на лошадях своего отца, хотя и очень хороших, но несравнимых с лошадьми маркиза.

Прошедший вечер не был таким трудным, каким она его представляла.

Она была очень любезна с Алексисом Орестосом, а он очарован ее знанием греческого языка и польщен ее комплиментами относительно его высокого положения.

Ей было удобнее говорить с ним на его языке, так как маркиз не понимал их и не мог заподозрить, что она — не Пенелопа.

Она обнаружила, что гость обладает широкими познаниями в области греческой истории.

Узнала также, что он обладает собранием греческой скульптуры, которую ей хотелось бы увидеть.

После ужина они направились к себе, и маркиз сопровождал свою бабушку до лестницы.

Пока гости еще не последовали за ними, он успел сказать Урсе:

— Превосходно! Вы были абсолютно неотразимы, и я от всей души благодарен вам.

И тут как раз Алексис Орестос и его дочь присоединились к ним.

Урса сопровождала леди Брэкли наверх, в спальню, где ее уже ждала служанка.

Урса молча поцеловала вдову на прощание перед сном и прошла к себе.

Только теперь она почувствовала страшную усталость, однако уже не была обеспокоена и встревожена, как накануне приезда гостей.

Она заснула, думая лишь о маркизе.

Он, очевидно, присутствовал и в ее снах — пробудившись, она все еще думала о нем.

И вот она вышла через парадный вход и увидела, что лошади уже готовы, а на одной из них — дамское седло и маркиз стоит рядом с ней.

Урса догадалась, что он заранее предусмотрел, дабы ни одна комната гостей не выходила окнами на парадную аллею усадьбы.

Когда он поднимал ее, усаживая в седло, она почувствовала внутри невольную дрожь. Как хорошо, что с ними никого нет!

Лошадь маркиза оказалась крайне резвой и нетерпеливой, и, когда они переехали мост через озеро и достигли ровной местности, он сказал:

— Может, позволить нашим животным сбросить избыток энергии и пустить их галопом, если вы уверены в своей лошади?

— Я более чем уверена, — ответила Урса.

Маркиз явно беспокоился, чтобы лошадь не оказалась слишком горячей для нее.

Может быть, он ожидал, что она захочет проехаться а ля трит-трот ^[12].

Именно так, она слышала, катаются леди, подобные Пенелопе, в Гайд-парке Лондона.

Ее сестре и в голову бы не пришло пуститься галопом по доброй воле.

Маркиз был прав, конечно, думая, что Пенелопа не очень умелая наездница.

Хотя Урса понимала, что допускает ошибку, она не смогла противиться желанию пустить свою лошадь вперед с бешеной скоростью.

  22