115 
То, что Николь заботилась обо мне, выполняя поручение барона, теперь уже не имело никакого значения и никак не влияло на глубину моих чувств к ней. Она навсегда останется в моей памяти преданным, надежным и любимым другом. Только теперь я в полной мере осознала, какая пустота образовалась в моей душе после ухода этих двух близких людей.
Что же касается барона, то я старалась о нем не думать. Не скажу, что мне это действительно удавалось. Следовало признать то, что мои чувства к нему в значительной мере изменились. Я вспоминала, как он лежал в постели, мучаясь от боли и мужественно скрывая это. Я вспоминала нежность, озарявшую его лицо, когда я входила в комнату, его любовь к Кендалу. Он действительно любил мальчика, хотя к его любви и примешивалась изрядная доля гордости собственника. «Это мой сын!» Вот что он думал, глядя на Кендала. А внешнее сходство лишь подогревало эту гордость.
В глубине души я понимала, что он никогда не отпустит Кендала. Что это будет означать для меня?
Мое положение было безвыходным. Я со всей отчетливостью осознала это, лишь приехав сюда…
Барон хотел, чтобы его сын, его собственный сын был с ним. Мне казалось, что, будучи свободным, он попытался бы убедить меня выйти за него замуж. Я бы, разумеется, отказалась, но он все равно стремился бы к этому. Барон всегда азартно добывал все, что ему требовалось, и теперь ему требовался Кендал.
В замок прибыли два врача. Их пригласили взглянуть на искалеченную ногу барона. При этом он настоял, чтобы медики осмотрели также Кендала, Жанну и меня. Он хотел убедиться в том, что тяжкие лишения не отразились на нашем здоровье. Его заверили, что голод не причинил нам особого вреда, но для скорейшего восстановления мы нуждаемся в усиленном питании.
Да, это действительно так, и для меня не было большей радости, чем наблюдать за тем, как Кендал с каждым днем набирается сил.
Я совершала пешие прогулки, сначала в окрестностях замка, а потом постоянно увеличивая пройденное расстояние. И часто спускалась на берег рва, чтобы посидеть там в одиночестве, вспоминая тот день, когда барон подкрался сзади и увидел, что я рисую его…
И он вновь нашел меня там. Это случилось вскоре после нашего приезда.
Мы сидели, молча глядя на воду. Затем он заговорил:
— Мы спаслись, Кейт. Иногда у меня возникали опасения, что мы никогда не покинем тот дом…
— Я думала, вы все время верили в спасение.
— Это были мимолетные сомнения… Малыш быстро приходит в норму… быстрее, чем любой из нас.
— Он так молод.
— Он — де Сентевилль.
— Он также и Коллисон.
— Божественное сочетание.
— Мы не сможем надолго задержаться здесь, — проговорила я.
— Вы переедете в Хижину. Ты ее уже видела? Я покажу.
— Сейчас?
— Чуть позже. Давай вначале поговорим. Кейт, как же нам с тобой быть?
— Я переберусь в Хижину, а как только жизнь войдет в свое прежнее русло, мы вернемся в Париж.
Он рассмеялся.
— Как ты думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем Париж оклемается после случившегося? Там хаос, уличные беспорядки и все такое прочее. Чернь поджигает дома. Когда, по-твоему, жизнь во Франции войдет в нормальное русло?
— Возможно, мне стоит вернуться в Англию… Открыть мастерскую в Лондоне.
— Я хочу, чтобы вы остались здесь.
— Здесь?!
— Ну… где-нибудь неподалеку. Я подыщу укромное место. И буду с тобой… большую часть времени.
— Вы хотите сказать, что я должна стать вашей любовницей?
— Можно и так сказать.
— А как можно сказать по-другому? Мой ответ — нет.
— Почему? Я хочу воспитывать мальчика. И думал о том, как узаконить… сделать его своим наследником.
— Но у вас уже есть наследник. Вильгельм.
— Ты же знаешь, что он не мой сын.
— Но ваш сын перед законом.
— Я не признаю такого закона.
— Увы, это делает весь остальной мир.
— Ты же знаешь, что представляет собой мой брак.
— Вы должны попытаться понять принцессу. И могли бы полюбить ее, если бы приложили к этому хоть какие-то усилия. Я ведь писала ее портрет. Это просто удивительно, как близко можно узнать человека, работая над его портретом…
— А я знаю только то, что не хочу быть с ней… даже видеть ее… Она навязала мне своего ублюдка. Самое худшее, что она могла сделать.
— Взгляните на все происшедшее ее глазами. Вам ведь должны быть хорошо понятны внезапные порывы души. Почему все считают, что мужчина имеет полное право поддаваться им, а вот для женщины это страшный грех?
115 
