XVI
В пять часов вечера Адамберг вернулся на работу с котом, которого он внес, перекинув через руку, словно толстое махровое полотенце, а затем водворил на обычное место — нагретую крышку ксерокса. За два часа до этого в Конторе, как и ожидалось, побывали инспекторы, без церемоний и без объяснений обшарили все помещения, но не нашли к чему придраться и удалились. Между тем стали поступать первые сводки от жандармерии и полиции: Момо как в воду канул. Целые бригады полицейских проверяли квартиры тех, кто, согласно полученной информации, имел контакты с беглым преступником. Масштабная операция должна была развернуться вечером: предстояло прочесать все дома в квартале Бют, где жил Момо и где статистика сожженных автомобилей, естественно, была выше, чем в целом по городу. Три ближайших комиссариата обещали прислать подкрепление, чтобы оцепить квартал.
Адамберг поманил к себе Вейренка, Мореля и Ноэля и уселся боком на письменный стол Ретанкур.
— Вот вам адрес сыновей Клермон-Брассера. Одного зовут Кристиан, другого Кристоф. Имена, говорящие о христианских добродетелях.
— Чего не скажешь об их репутации, — заметила Ретанкур.
— Отец требовал от них слишком многого.
- Достоинства детей своих он презирает:
- Своим подобием он сделать их мечтает…
- Ах! Воли, твердости он в детях не взрастил,
- Но их достоинства навеки загубил, —
прокомментировал Вейренк. — Так вы надеетесь, что Клермоны распахнут перед нами двери?
— Нет, не надеюсь. Но я хочу, чтобы вы не спускали с них глаз ни днем ни ночью. Их резиденция состоит из двух больших особняков, расположенных на общем земельном участке. Вы будете постоянно менять машину и внешний облик, а тебе, Вейренк, придется покрасить волосы.
— Ноэль не очень-то подходит для слежки, — произнес Морель. — Его видно издалека.
— Вот и хорошо. И потом, Ноэль злой, въедливый; если он почует, что взял след, то уже не отстанет. Это тоже полезно.
— Спасибо, — без всякой иронии отозвался Ноэль, который воспринимал свои пороки как преимущества.
— Вот фотографии, — сказал Адамберг и раздал подчиненным несколько снимков. — Братья довольно-таки схожи между собой, хотя один толстый, а другой поджарый. Старшему шестьдесят, младшему пятьдесят восемь. Поджарый — это старший, Кристиан, которого мы будем называть Крис-Один. У него пышная седеющая шевелюра, всегда чуть длиннее, чем надо бы. Он элегантный, остроумный, душа общества, носит немыслимо дорогие костюмы. Младший — невысокий, толстенький человечек, более сдержанный, чем брат, пожалуй, даже чопорный и почти совсем лысый. Это Кристоф, которого мы будем называть Крис-Два. Сгоревший «мерседес» принадлежал ему. Он светский человек и в то же время работяга. Но это не значит, что один из братьев лучше другого. Мы все еще не знаем, что они делали в тот вечер, когда погиб их отец, и не знаем, кто тогда был за рулем «мерседеса».
— Что происходит? — спросила Ретанкур. — Момо уже не подозреваемый?
Адамберг быстро взглянул на нее: опять это странное выражение лица, недоверчивое, насмешливое и непроницаемое.
— Мы его разыскиваем, лейтенант, на это сейчас брошены все силы, а вечером еще пришлют подкрепление. Но у нас тут проблема со шнурками от кроссовок.
— Когда это пришло вам в голову? — спросил Ноэль после того, как Адамберг рассказал о неправильно завязанных шнурках.
— Сегодня ночью, — непринужденно солгал Адамберг.
— Тогда зачем вы вчера вечером велели ему надеть кроссовки?
— Чтобы проверить, подходят ли они по размеру.
— Понятно, — сказала Ретанкур, вложив в это слово весь свой скептицизм.
— Это не снимает подозрений с Мо, — пояснил Адамберг. — Но вызывает тревогу.
— Еще бы, — подхватил Ноэль. — Если один из Крисов сжег папашу и решил повесить убийство на Момо, корабль расследования начнет сильно качать.
— В корабле уже пробоина, — констатировал Вейренк. —
- Едва успели мы на палубу взойти,
- Как встретился нам риф подводный на пути.
После недавнего возвращения в Контору Вейренк постоянно импровизировал такие вот вирши. Но никто уже не обращал на них внимания, они стали восприниматься как привычный шумовой фон, вроде храпа Меркаде или мяуканья кота.
— Если это сделал один из Крисов, — уточнил Адамберг, — хотя мы не говорили ничего подобного, мы так не думаем, то на его костюме должны были остаться следы от паров бензина.