Особенно,... 
49 
Синтия не отвечала. Питер сделал большой глоток и, словно желая прервать затянувшееся молчание, заговорил:
— Послушай, Синти, ты ведь больше на меня не сердишься? Что оставил тебя, женился на Луизе? Конечно, я поступил подло, бросил тебя, но Луиза — да ты и сама видишь. Мы с тобой были так молоды, вряд ли что-нибудь толком понимали. — Он взял ее за руку. — Скажи, что больше не сердишься на меня, Синти. Будем друзьями? Все трое? Ты, я и Луиза?
Синтия отняла у него руку.
— Я не обижаюсь и не сержусь, Питер. Теперь уже нет.
Она повернулась и, ни на кого не глядя, вышла из гостиной. В холле кто-то снова взял ее под руку. Это был Роберт.
— Куда вы?
— Домой!
— Я прикажу, чтобы вас отвезли.
— Лучше я пройдусь.
Роберт открыл парадную дверь.
— «Ролле» здесь, — сказал он. — Я отвезу вас.
Она не стала ни спорить, ни благодарить.
Ехали быстро. Синтия смотрела перед собой в темноту, прорезаемую светом фар.
Роберт остановил автомобиль у ворот виллы, вышел и открыл Синтии дверцу. Ему показалось, что на глазах у нее блеснули слезы.
— Простите меня, — попросил он тихо и смиренно.
Она прямо взглянула на него, и Роберт увидел, что ее глаза блестят не от слез, а от гнева.
— Я ненавижу вас, Роберт Шелфорд! — горячо воскликнула она. — Ненавижу, слышите! Ненавижу! Сегодня вы хотели причинить мне боль. Что ж, вы преуспели в этом, вы лишили меня единственного, во что я еще верила… что было мне дорого!
Голос у нее пресекся, она повернулась и поехала к вилле. Входная дверь за ней захлопнулась.
Роберт стоял, не двигаясь, в непроницаемой ночной мгле.
Глава четырнадцатая
— Мистер Питер Морроу, — объявила Грейс бесстрастным тоном.
Синтия резко поднялась, бумаги, которые она держала на коленях, разлетелись по ковру. Питер медленно прошел через гостиную, и Синтия сразу заметила, что он взволнован еще больше, чем она. Сделав над собой усилие, Синтия произнесла почти спокойно:
— Привет, Питер. Я не ожидала гостя.
Он нагнулся, подобрал бумаги и вручил их ей с улыбкой.
— Прости, если напугал неожиданным приходом.
Синтия посмотрела на него и прямо спросила:
— Зачем ты пришел?
— Разве не ясно? Повидать тебя.
— Зачем?
Питер внезапно протянул к ней руки:
— Синтия, не будь такой злюкой, я хочу с тобой поговорить.
Она не отвечала, только пристально глядела на него несколько мгновений. Затем тихо произнесла:
— Хорошо. Садись, пожалуйста. — И указала на кресло по другую сторону камина. Но Питер сел рядом с ней на диван.
— Синтия, мне необходимо было тебя увидеть.
— Зачем? Нам с тобой теперь нечего сказать друг другу.
— Есть, и очень многое, — резко возразил Питер. — Я не ожидал вчера тебя здесь встретить, как и ты, наверно, не ожидала встретить меня. Роберт Шелфорд написал мне в Америку и просил приехать помочь советом, как обустроить «Березы». Честно говоря, я с самого начала хотел отказаться от приглашения, но Луиза настояла. Ты не знаешь Луизу, Синтия, уж если она что-то решила, непременно сделает по-своему! Ей давно уже хотелось поехать в Англию, а тут такой удобный повод.
В конце концов я согласился, видишь ли, я думал, ты все еще за границей, в Индии. Мне два или три раза писали, что видели тебя там.
— Не понимаю, почему тебя вдруг заинтересовало мое местопребывание, — резко сказала она.
Питер наклонился к ней.
— Синтия, не злись, на тебя это не похоже.
— А чего еще ты от меня можешь ждать?
— Знаю, знаю, я заслуживаю самого горького упрека, — говорил Питер. — но ты должна меня выслушать.
— Ну хорошо, говори, — сказала она чуть мягче.
— Ты знаешь, я никогда не блистал красноречием, — начал Питер, — но, чтобы ты поняла, как много всего произошло после нашего прощального поцелуя на станции. Помнишь, Синтия? Поезд опаздывал, и мы пошли в зал ожидания и…
— Не надо, Питер… не надо! — вырвалось у нее.
— Какая меня охватила тоска! Поезд набирал ход, и я все смотрел на тебя, а ты махала и махала рукой, пока не скрылась из виду. Ты чуть не расплакалась, и у меня навернулись слезы на глаза. Первый раз в жизни мы расставались надолго! Ты была такая красивая, в зеленом костюме. Видишь, я помню до сих пор. И когда ты уже исчезла из глаз, я спрашивал себя: «За каким чертом понесло меня в Америку? Управлюсь как можно скорее с делами и тут же обратно, домой!»
Я думал тогда о том, как много мы значим друг для друга, думал о «Березах», о том, как мы их переделаем, когда станем здесь хозяевами. И еще о детях, которые у нас будут.
49 
