60 
— Ты не волнуешься насчет bat mitzvah?
— Нет, — проворчала Тифф с набитым ртом.
— Ты запомнила свою Хафтору?
Хафтора была частью Торы, которую Тифф должна была прочесть на древнееврейском перед прихожанами в синагоге.
— Я никогда не могла это запомнить. Ты же знаешь, я не училась в еврейской школе.
— Тебе повезло. Во что ты собираешься нарядиться? — спросила Карен.
— Какое это имеет значение, если она все равно выглядит свиньей? — громко, на всю комнату спросила Белл.
Тифф бросила убийственный взгляд на бабушку и принялась за следующий кусок кекса.
— Положи на место! — приказала ей Белл.
— И не подумаю, — невнятно сказала Тифф, так как во рту у нее уже был следующий кусок.
— Нет, вы только послушайте, как ей отвечает внучка! За едой не разговаривают! — сердилась Белл.
— А мне нравится, — сказала Тифф и откусила еще кусок.
В комнате наступила тишина. Разговоры прекратились. Подошла Лиза. Карен взглянула на нее. Чтобы удружить Карен, Лиза надела на прием один из сделанных ею в прошлом году нарядов со свитером и легинсами. Но Лиза украсила его поясом от Шанель с сотней камней от Карла Лагерфельда. Карен знала, как трудно выбрать подходящий стиль. Стоило поглядеть на Ивану Трамп. Ивана однажды заплатила тридцать семь тысяч долларов за украшенный камнями пиджак от Христиана Лакруа. Конечно, это было еще до развода. Лиза не могла тратить такие деньги. Но на пояс с камнями она тоже потратилась здорово. И все же не нашла своего стиля. И ей следовало бы сменить ботинки из змеиной кожи. Карен любила свою сестру, но ей не хватало двух вещей — острого взгляда и гордой осанки.
Карен послала Лизе взгляд, который умолял: утихомирь Белл. Лизе это иногда удавалось.
— Мама, ну пожалуйста… — взмолилась Лиза.
— Никаких пожалуйста. Девочка не может сдерживать себя. Посмотри на нее. Во что она себя превратила! Она жрет, как лошадь, а ее сестра ест мало, как птица. Жирный с тощим побежали и подушку разодрали.
Белл нервно провела рукой по пиджаку и юбке, как будто стряхивала несуществующие крошки. Подошел Арнольд и спокойным, тихим голосом что-то прошептала жене.
— Не приставай ко мне, — недовольно ответила Белл, но он взял ее под руку и вышел на террасу.
Подошла Стефани и села рядом с тетей. Как и мать, она не любила ссоры.
— Когда тебя покажут по телевизору? — спросила она и добавила: — Мне так нравится Эл Халл.
— Да, она душечка, просто солнышко, — согласилась Карен и ухмыльнулась Перри. — Я думаю, что они подготовят программу недели за две.
— Как интересно! — сказала Лиза. — Мы все соберемся ее смотреть. Ты не придешь к нам? — спросила она Карен.
Почему-то идея совместного просмотра не воодушевляла ее. Поэтому Карен только неопределенно улыбнулась.
— Посмотрим, — сказала она.
Она любила Лизу, но проводить время в ее компании ей становилось все труднее и труднее. Лиза не имела работы. Карен не имела детей. Возможно, они безотчетно немного завидовали друг другу. Карен почему-то казалось, что Лиза совсем другая, не похожая на нее, что она живет в другом мире, который практически нигде не соприкасался с ее миром. Находясь с ней, Карен чувствовала себя виноватой и одинокой.
Странно, но ей было наплевать и на Эл Халл, и на Элизу Эллиот, которые производили такое впечатление на всех. Зато ей совсем не безразличен был Приз Оукли, о котором никто так и не вспомнил. Карен вздохнула.
— Я очень хочу, чтобы у меня получилась работа с тобой, — сказала Стефани.
Карен погладила ее по ноге.
— Я тоже.
Карен обернулась к Тифф и молча наблюдала, как та поедала очередной кекс. По ее щекам катились слезы. Карен было жалко девочку. Она похлопала по толстой ляжке Тифф.
— Знаешь, что я добыла для твоего bat mitzvah?
— Машину Кеворкяна? — спросила Тифф.
Карен от удивления засмеялась.
Девица была действительно забавна. Может быть, с ней все уладится. Она была не глупа, и у нее было чувство юмора. Подростковая неловкость пройдет, как прошла она у ее тетки. Карен улыбнулась девочке.
— Нет, я купила тебе драгоценное ожерелье. Ты знаешь, что говорит твоя бабушка?
— Знаю, что я жирная свинья.
Карен вздрогнула.
— Она говорит, что каждая женщина должна иметь тройную нитку драгоценностей. И знаешь, что я сделаю? Я дам тебе одну из них теперь, другую на твое шестнадцатилетие, а третью — когда тебе исполнится двадцать один год.
60 
