38 
Я собиралась поговорить с ним о Флориде, а теперь как-то получилось, что мы обсуждаем секс. Это не совсем то, что я имела в виду, когда сказала, что нам нужно поговорить. Я хотела убедить его следовать за мечтой. Мы могли бы быть всё ещё вместе, хоть это и далось бы нам обоим не без труда. Часть меня, часть, которая не особо гордая, считала, что секс свяжет его со мной, удержит от ухода и понимания, что я не единственная для него. В то же время в моей голове был другой тихий голос, который говорил, что я хочу, чтобы он стал моим первым и нет причин ждать. Но большая часть хочет Ашера внутри меня ради образования связи.
— Я просто хочу поговорить в Хиллвью. Кажется, там можно уединиться и там прекрасный вид на звёзды.
— Когда это ты видела звёзды в Хиллвью Пике? — спросил он с угрюмым видом, который заставил меня рассмеяться.
— Я пробралась туда вместе со Скарлет, когда нам было тринадцать, чтобы узнать, сможем ли мы застать кого-то, занимающегося сексом… в основном нам было любопытно.
Ашер, казалось, испытал облегчение.
— Что? Скарлет ещё не занималась сексом в тринадцать?
— Тогда ещё нет, — ответила я, смеясь. Нет никаких причин защищать мою лучшую подругу. Она сводит парней с ума с десяти. И прошёл только месяц, как ей исполнилось четырнадцать, а она уже благополучно потеряла девственность.
— Я не хочу отвозить нас туда. Все будут шептаться, — сказал Ашер.
— Ты не раз бывал там. Это не будет иметь значения.
Он протянул руку и переплёл наши пальцы.
— Ты — имеешь значение. Ты имеешь для меня огромное значение. И я не хочу, чтобы кто-то думал, что я кувыркался с тобой в моём чёртовом пикапе. Особенно в Хиллвью Пике.
Ашер редко ругается, когда я рядом. И то, что он сделал это сейчас, делает его слова только слаще. Он защищает меня. Ашер лелеет то, что имеет. Это то, что моя мама сказала, я должна ждать от парня и никогда не соглашаться на меньшее. Ашер всегда будет большим. Большим, чем какой-либо другой парень.
Глава Тринадцатая
Наши дни…
АШЕР САТТОН
— Тебе лучше съесть это печенье. Я встала рано и пекла его не для того, чтобы ты с ним возился, — сказала мама, указывая взглядом на мою тарелку, к которой я едва прикоснулся: у меня нет аппетита. Он пропал.
— Хорошо, мам, — сказал я прежде, чем засунул печенье в рот и начал жевать.
Стил поторопился закончить завтрак и ушёл. Он даже не смотрел мне в глаза. Ни разу. Это хорошо. Ему нужно держать дистанцию, пока я не успокоюсь.
— Можно мне ещё? — спросил Даллас, как чёртова пятилетка.
— Пойди и возьми сам. Она тебе не официантка, — сердито отрезал я.
Он выпучил глаза, поднялся со своей тарелкой и направился к плите.
— Ладно, и почему ты не находишь себе места? Тебя не было утром, и Брей поехал искать тебя, пока другие пытались отвлечь меня. Я вырастила каждого из вас. Я знаю, когда один из вас не ночует дома, и я знаю, когда Даллас пытается меня очаровать, чтобы кому-то всё сошло с рук.
Даллас усмехнулся, когда присел с тарелкой, заваленной печеньями и томатным соусом.
— Это показатель, — сказал он и рассмеялся.
Я не собираюсь признаваться маме в чём дело. Нет причин, по которым ей нужно страдать от такой боли. У неё хорошие воспоминания об отце, пусть так и остаётся. Правда всё испортит. Она только без нужды сделает ей больно.
— Я привыкаю к родному дому. Стил порвал с Дикси, не буду врать — я рад. Дикси нужно двигаться дальше, но не с кем-то из моих братьев.
Я надеюсь, мой голос не подвёл меня. Чёрт, мой голос прозвучал так, что, похоже, у меня ничего не получилось.
Мама приподняла бровь и села с чашкой кофе напротив меня.
— Я обращаюсь к Би Эс, — просто сказала она и сделала глоток кофе, изучая меня. — Би Эс, ты меня слышишь. Я не куплюсь на это, — сказала она теперь более настойчиво.
— Мама, давай просто оставим его в покое, — сказал Брей. Он единственный, кто достаточно смел, чтобы сказать маме что-то вроде этого. Кроме меня, а я промолчал.
Мама повернулась, чтобы посмотреть на Брея, сидящего за столом, который теперь выглядит как маленький мальчик, пойманный на месте преступления с рукой в банке с печеньем. Если бы мне не было так дерьмово, я бы рассмеялся. Даллас и Брент засмеялись. Они знают, что за этим последует.
— Я не припомню, чтобы спрашивала тебя, что делать. Я вынашивала его в течение девяти месяцев и преодолела десять часов мучений, рожая его. Затем я мыла его задницу, ухаживала за ним, когда он болел, держала за руку, когда ему накладывали швы, и позволила ему облевать меня, когда он отравился. Так что не говори мне, что я должна делать, а что нет. Если я захочу что-то узнать об одном из моих мальчиков, я спрошу об этом и получу ответ. Ты можешь быть следующим, так что закрой свой рот и ешь завтрак. Ты в моём доме.
38 
