42 
— Ты разговаривала сегодня с Брентом? — спросила я её, желая сменить тему.
— Угу, — ответила она, смотря вперёд, на двор. — А ещё я разговаривала с Бреем.
Факт того, что она разговаривала с Бреем, не был чем-то грандиозным… или не был бы, если бы она не сказала это так, словно чувствует себя в чём-то виноватой. Пока я несколько мгновений изучала её, я задавалась вопросом, неужели я была настолько поглощена собственной жизнью, что пропустила что-то важное в её.
— О чём ты разговаривала с Бреем? — стараясь звучать небрежно, спросила я. Она не посмотрела на меня, но факт того, что её плечи были напряжены, не предвещал ничего хорошего. Абсолютно ничего хорошего. — Скарлет, — позвала я её. — Посмотри на меня.
— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что творится в голове Брея? Он такой закрытый. И так редко улыбается, — она замолчала, и улыбка коснулась её губ. — Но когда он улыбается, это действительно что-то.
Вау. Всё действительно плохо.
— Скарлет, м-м-м, есть что-то, что ты должна сказать мне?
Она испустила тяжёлый вздох, после чего повернула голову ко мне и прижалась щекой к коленям.
— Вероятно, это того не стоит. Это плохо. Я ужасна потому, что просто думаю о нём. Кем это делает меня? Он брат-близнец Брента. Но они такие разные. Брей мрачный и язвительный, и таинственный, и этот его сексуальный сердитый взгляд, из-за которого у меня в животе появляется странное ощущение. Понимаешь, о чём я говорю?
Саттоны это одна большая проблема. Прекрасная проблема. Огромная зловонная проблема. И Брей худший из них.
— Брей не такой, как Брент, и это хорошо. Потому что Брент любит тебя. Брей же любит всех девушек, а ещё минет. Ты слышала, что говорят. Парень тащится от девчонок, опускающихся перед ним на колени, и он груб с ними. Помнишь, что рассказывала Джен о Брее? Затыкавшим ей рот членом и оскорблявшим её, пока удерживал за волосы?
Скарлет усмехнулась, а затем поджала губы.
— Ага, но позже она добавила, что это было волнующе, и она раз за разом повторяла это с ним.
Что?
— Скар, пожалуйста, скажи мне, что ты разыгрываешь меня, — сказала я. Ничего из сказанного не сексуально.
Скарлет пожала плечами.
— Мысль о том, что Брей будет использовать грязные словечки во время секса… ну, в своём роде это возбуждает меня. — Она зажмурилась. — Это делает меня шлюхой, не так ли? Это отвратительно, даже когда я просто произношу это вслух. — Я не знаю, что ответить на это, потому что я не думаю, что всё, прозвучавшее, вообще может быть возбуждающим. Слухи о Брее и его сексуальных предпочтениях уже носят угрожающие масштабы. Не только в Мэлрое, но и во всём штате. Девушки любят его, но они также говорят, что он не милый и с ним нелегко. — Представь, что Ашер, — начала она, понизив голос, — толкнул тебя на колени, впихнул свой член в твой рот и сказал, что у тебя очень грязный ротик, а затем назвал бы тебя своей плохой девочкой и добавил, что ты была непослушной и должна быть наказана… это не перевернуло бы всё внутри тебя?
Я не могла ответить. Мысль о том, что я буду на коленях перед Ашером, способная доставить ему удовольствие, заставляла моё сердце биться быстрее и возбуждала моё тело. Хорошо, может, она и права.
— Но ты любишь Брента. Тогда почему мысль о том, что Брей проделывает с тобой все эти вещи, возбуждает тебя?
Она перевела взгляд с меня обратно на двор. Она не хочет смотреть на меня. Что она не договаривает? Или я упустила что-то действительно важное в её жизни?
— Он другой. Мне нравится, что я могу заставить его улыбаться. Он так редко это делает.
Мы были похожи как две капли воды. Обе разрывались между двумя Саттонами. Может, у нас были и разные обстоятельства, но кто я такая, чтобы судить? Я обернуло руку вокруг плеча Скарлет и положила свою голову рядом с её. Мы снова начали качаться, когда я оттолкнулась ногами от земли, после чего подобрала их под себя.
— Брею нельзя доверять своё сердце. Ты ведь знаешь? — напомнила я ей.
Она не сразу ответила. Мы слушали, как напевает моя мама и шум трактора, доносящийся с поля. Было так спокойно. Пока Скарлет не ответила:
— Точно так же, как Ашеру нельзя доверять твоё.
Она права. Но мне так ненавистно это слышать. Входная дверь открылась, и мама высунула оттуда голову и улыбнулась нам.
— У меня для вас есть горячий персиковый пирог и ванильное мороженое. Хотите, чтобы я сюда принесла тарелки? — Она вышла из-за двери в ожидании нашего ответа. Увидев её улыбающиеся лицо, обрамлённое светлыми волосами, слегка широкие бёдра, лёгкий макияж и взгляд, в котором сияла такая сильная любовь ко мне, я захотела подойти к ней и крепко обнять. Её внешность не относилось к тому виду, который все считали красивым, но для меня она была самой прекрасной женщиной в мире. Она была красива внутри, что должно учитываться в первую очередь. Она полюбила маленькую девочку, которая не являлась для неё родной и заставила все её плохие сны уйти прочь. Она была рядом в тот день, когда у меня начались месячные, из-за чего я была в ужасе, и она поддерживала меня, когда Ашер отвернулся от меня. Я самая удачливая девушка на свете, потому что она моя мама. Она женщина, которой однажды я надеюсь стать.
42 
