Особенно,... 
48 
— Знаю, — так же тихо ответила она. — У меня совсем нет опыта в любви, но я была бы круглой дурой, если бы не поняла, не почувствовала, что вы питаете ко мне, господин.
— Тогда почему… — начал он.
— Я боюсь, — просто ответила Аликс. — Что, если я не сумею угодить вам?
— Не могу представить, что я остался бы недоволен тобой, и клянусь, что смогу ублажить тебя, — откликнулся лэрд и стал целовать ее, обводя губы кончиком языка, словно требуя, чтобы они раскрылись, и когда Аликс послушалась, язык глубоко проник в ее рот, нашел ее язык и стал ласкать.
Ее впервые целовали так страстно. Это возбуждало. И Аликс, охваченная жаром, выгнулась всем телом, смело отвечая на ласки. Она запустила пальцы в его густые черные волосы и тихо запротестовала, когда он поднял голову. Но он прижал ладонь к ее губам, заставив замолчать.
— Тише, ягненочек. Позволь мне делать все, что я хочу. И обещаю, ты об этом не пожалеешь.
— Фиона… — напомнила Аликс.
— Я ее не разбужу, — пообещал он и, улыбаясь в ее зеленовато-карие глаза, медленно расстегнул маленькие роговые пуговицы на куртке из оленьей кожи, подаренной им и Фионой Аликс на день рождения.
Та нервно наблюдала, как он распутывает завязки ее камизы, раздвигает вырез и любуется обнаженной грудью.
— Господи, — пробормотал он, — ты само совершенство! Само совершенство.
Аликс покраснела, потому что до сих пор ни один мужчина не любовался ее грудью, и его комплимент удивил ее.
Лэрд продолжал смотреть на округлые холмики, запоминавшие два спелых персика. Соски были маленькими, цвета темных розовых бутонов, и затвердели под его пылким взглядом. Он осторожно погладил упругое полушарие, и от этого прикосновения Аликс затрепетала.
— Не бойся, я не похож на него, — тихо сказал Малькольм, — И никогда не причиню тебе боли. Просто хочу любить тебя, как должен любить мужчина женщину. Нежно и с безбрежной страстью. Ты не должна бояться меня и моих ласк.
Он снова нагнул темную голову, поцеловал ее сосок и стал лизать его, медленно обводя языком.
Аликс едва слышно вскрикнула.
— Ну, тебе хорошо?
— Я никогда не думала… — начала она и тут же заверила: — Да, милорд. Очень.
На этот раз он воздал должное другой груди, и Аликс вздохнула от наслаждения. Ее запах — или это аромат цветущего вереска? — наполнял его ноздри и пьянил растущим желанием. Он чувствовал, как его плоть растет и твердеет, но при этом понимал, что сейчас не время: ведь его дочь спит всего в нескольких ярдах от них.
Наконец он заставил себя поднять голову и завязал камизу.
— Мы не может зайти дальше в присутствии Фионы. Но будь уверена, Аликс Гивет, я жажду уложить тебя в свою постель. У меня никогда не было постоянной любовницы, но, думаю, ты хочешь меня так же сильно, как хочу тебя я.
— Но что, если я разочарую вас в постели, господин? — снова спросила Аликс.
— Я покажу тебе, какое наслаждение можно получить от близости. А ты, в свою очередь, подаришь мне наслаждение своим прекрасным телом. Ты никогда не разочаруешь меня. Я могу только надеяться на то, что не разочарую тебя.
Он снова коснулся губами ее губ.
Аликс кивнула:
— Я доверюсь вам, милорд, но помните, мне не нужен муж, который бы властвовал надо мной. Я стану вашей любовницей, но сделаю это по своей воле. Не потому, что вы меня принудили.
Они возвращались в Данглис под теплым солнцем позднего дня, слушая болтовню Фионы, мечтавшей добраться до самого Эдинбурга и увидеть короля.
— Как по-вашему, он может жениться на такой девушке, как я? — спросила она.
— Короли обычно женятся на знатных леди, — ответил отец.
— А ты, па, разве не знатный лорд?
Малькольм громко рассмеялся:
— Нет, малышка, я ничем не примечательный приграничный лорд со стадом коров, отарой овец и старым каменным домом.
— Но ты был другом старого короля! Разве ты не можешь стать другом нового и попросить сделать тебя знатным лордом?
— Наш новый король — всего лишь маленький мальчик. Только на два года старше тебя. И проводит дни так же, как ты: учит уроки и учится быть хорошим королем, какими были его дед и отец. И он уже помолвлен с маленькой Маргаритой Датской. Мудрый отец, упокой Господь его душу, незадолго до смерти устроил помолвку сына.
— А я помолвлена? — немедленно осведомилась Фиона.
— Я еще не знаю, захочу ли отпустить тебя из дому, — хмыкнул Малькольм.
48 
