— Так зачем ты ему сказал?
— Чтобы тебе не пришлось этого делать. — Рейф накрыл ладонью ее руку, лежавшую на столе. — Нина, я хорошо понимаю, насколько близки вы с отцом, и я меньше всего на свете хочу стать причиной конфликта между вами. Мне очень хочется, чтобы мы с тобой получше узнали друг друга, но я не позволю тебе в одиночку объясняться с отцом.
Нина почувствовала, что вот-вот расплачется. Рейф слишком хорош собой, слишком очарователен, слишком обаятелен, слишком сексуален…
А если к списку его достоинств добавить понимание и сочувствие, то любую женщину ждет погибель.
— Мы с Дмитрием еще не вполне уверены, нравимся ли друг другу, — сухо продолжал Рейф, — но мы друг друга уважаем. А значит, начало положено.
Нина знала, ее отец — человек консервативный, и ему наверняка пришлось по душе, что именно Рейф сообщил ему о предстоящем свидании с его дочерью. Отец восхищался сильными людьми, умеющими настоять на своем, а Рейфу этого было не занимать.
Нина опустила ресницы:
— Прости, что подвергла сомнению твои мотивы.
— Давай не будем тратить весь вечер на извинения, Нина, — перебил ее Рейф, откидываясь на спинку стула; официант принес первое блюдо и поставил перед ними тарелки.
— Расскажи, чем ты занимаешься в галерее? — спросила Нина, когда официант ушел.
— Чем я занимаюсь?
— Да, — кивнула она. — Я знаю, ты и твои братья управляете галереями, но я уверена, что это не занимает все твое время.
Рейф рассказал Нине о своей работе и о том, что именно он вносит новые предложения для галереи «Архангел», затем вспомнил кое-какие забавные случаи из детства.
— Каково же было вашей маме! — рассмеялась Нина, когда Рейф рассказал ей о том, как они с Гейбом подложили лягушку в постель к бабушке; та приехала к ним погостить на лето, Рейфу тогда было одиннадцать. — Майкл и в этом не участвовал? — полюбопытствовала она, наслаждаясь кофе, который подали в конце ужина.
Рейф покачал головой:
— Даже в двенадцать Майкл уже был серьезным и ответственным.
Нина припомнила, каким собранным показался ей Майкл Д’Анджело во время их первой и единственной встречи.
— Может, ему ничего другого не оставалось, при двух-то братьях-проказниках?
Рейф нахмурился, размышляя.
— Я никогда об этом не думал в таком ключе, но, может, ты и права, — медленно ответил он. — Кстати, о Майкле. Я и с ним говорил сегодня днем.
Нина подняла брови:
— Он вернулся в Нью-Йорк?
Рейф покачал головой:
— Он еще в Париже, у нас была телеконференция.
— Так ты был занят весь день!
Рейф пожал плечами:
— Как и любой другой.
Нина не знала, почему Рейф решил так откровенно ответить на ее вопросы, но это было ей приятно; теперь она знала: он глубже, чем кажется, и не такой, как о нем думают другие. Она виновато посмотрела на него:
— Думаю, всему виной газеты: пишут исключительно о твоих ночных похождениях, а не о работе.
— Они пишут о том, как видят мои ночные похождения, — сухо поправил Рейф.
— Все эти фотографии, на которых ты в компании прелестных женщин, — плод воображения журналистов? — поинтересовалась Нина.
Увы, это было не так. А хуже всего, конечно, та фотография, сделанная два дня назад, на которой он проводит время с Дженнифер Николс вместо того, чтобы ужинать с Ниной и ее отцом.
— Я говорил с Майклом главным образом для того, — Рейф резко сменил тему разговора, — чтобы узнать, что он думает о моей идее попросить тебя заняться дизайном витрин для всех трех галерей.
— Меня? — Предложение, совершенно очевидно, потрясло Нину.
— А почему нет? Те витрины, что ты сделала для выставки отца, простые и элегантные. Мы придерживаемся такой же простоты и элегантности в оформлении галерей «Архангел».
— Ну да, я успела обратить на это внимание. Но… — Нина казалась взволнованной. — У меня уже есть работа.
— Ты работаешь на своего отца.
В этом тоне Нина услышала упрек. Может, и заслуженный. Только Рейф не понимал. Никто не понимал. Ведь почти никто не знал, что случилось с Ниной и ее отцом девятнадцать лет назад. И не мог узнать. Нина прекрасно знала — ее отец использовал все свои рычаги влияния, чтобы удостовериться в том, что события того времени не будут преданы огласке.
— А у тебя есть собственные надежды и мечты? — Рейф сознательно давил на нее, отказываясь менять тему разговора. — Разве тебе не хочется добиться большего в жизни, а не просто находиться в тени своего отца?