10 
– Прошу прощения за любопытство. – Она обрела дар речи. – Вы в этом доме поселились?
– Да, на два месяца, – ответил Тристан. – Пока в моем доме ремонтируют крышу.
– А-а, – сказала она. – Как мило, что товарищ по распутству будет у Дугласа совсем рядом, под рукой.
Тристан поднял брови.
– По распутству? Забавно, что вы так быстро ухватили суть, – заметил он.
– Ну, это первое, что приходит в голову, когда речь заходит о моем брате. – Она смерила его взглядом с головы до ног. – И о вас, полагаю.
– Святые небеса, – протянул Тристан. – Тогда, должно быть, это первое, что пришло вам на ум, когда я открыт вам дверь. Должен ли я считать себя польщенным?
Золотистые крапинки в ее глазах блеснули.
– Вероятно, нет. Я представляю вас двоих в стельку пьяных, неспособных ходить, отсыпающихся после попойки. Не сомневаюсь, что при этом вы бы чудовищно храпели и поминутно дергались. – Она одарила его сдержанной улыбкой. – Ну как, вы польщены?
Он искоса посмотрел на нее.
– Вы говорите так, будто это состояние вам хорошо знакомо. Вы когда-нибудь участвовали в нашей попойке? Что-то не припоминаю вас вдребезги пьяной, но столь точное описание не может быть только плодом воображения.
– Но так оно и есть, – заверила Джоан. – У меня очень живое воображение.
Его взгляд снова скользнул по кружевам, не скрывавшим место на ее шее, где было заметно быстрое биение пульса. От гнева? Или от чего-то другого? Тристан с удивлением понял, что острый язык Фурии ему чем-то по душе.
– У меня тоже, – пробормотал он.
– Я в этом не сомневаюсь. Особенно если вы верите, что я отсюда уйду, не заручившись обещанием моего дорого братца присутствовать завтра вечером на балу у леди Малькольм. – Она наклонилась к кровати и снова ткнула кулаком спрятавшегося под одеялом брата. – Только подумай, Дуглас, как рада будет мама нанести тебе визит сегодня днем и завтра утром, чтобы напомнить тебе про бал. Я непременно ей передам, что ты ее специально пригласил.
Дуглас совершил стремительный бросок из своего убежища под одеялом и схватил чернильницу и перо. Разбрызгивая во все стороны чернила, он поставил размашистую подпись внизу листа, который сунула ему Джоан.
– Вот, подписал! Теперь-то ты оставишь меня в покое?
Джоан победно улыбнулась и помахала листком, чтобы чернила высохли.
– Конечно! Я же говорила, что уйду, как только ты дашь обещание. Теперь мама увидит доказательство того, что я с тебя это обещание взяла. Спасибо, Дуглас, было приятно снова с тобой повидаться. – Джоан свернула листок и убрала его в ридикюль. – Не забудь, бал завтра вечером. Мне бы не хотелось приходить еще раз, чтобы тебе напомнить.
– Уходи ради бога! – прорычал Беннет и снова нырнул под подушку и одеяло.
Его сестра еще раз улыбнулась и слегка покачала головой из стороны в сторону. Тристан нахмурился, заметив ее злорадство. Бедный Беннет, ведь ему пришлось расти с ней рядом. Наконец Джоан встала со стула и повернулась, чтобы уйти, но, увидев, что он стоит в дверях, остановилась. Довольное выражение сбежало с ее лица.
– Прошу прощения, сэр.
– За то, что терроризировали беднягу, когда он даже с постели еще не встал? Нет, я вас не прощаю.
Ее карие глаза прищурились, и она произнесла таким тоном, словно сомневалась, в своем ли он уме:
– Вы загораживаете дверь.
Тристан заскрежетал зубами.
– Вам следовало подумать об этом до того, как вы вторглись в дом.
– О, я совсем забыта, что вы теперь тут живете. Может быть, в качестве дворецкого? Встречаете гостей?
– Вы – само очарование, – процедил Тристан.
– Так вот почему вы не хотите, чтобы я уходила? – проворковала Джоан, захлопав ресницами. – Признаюсь, никогда не думала, что мой брат станет свидетелем того, как на меня набрасывается с оскорблениями полуобнаженный мужчина! – Она повысила голос и придала каждому слову драматичное звучание, достойное самой талантливой актрисы: – Это настолько неприлично, что, клянусь, он будет вынужден вызвать вас на дуэль!
– Выпусти ее, – пробасил из-под подушки Беннет. – Ради бога, Берк, выпроводи ее отсюда!
– Спасибо, дорогой братец. – Джоан похлопала по одеялу. – До встречи завтра вечером.
10 
