22 
Он извлек из пианино звуки, напоминающие барабанный бой.
Донелла вышла на сцену, и музыка перешла в мягкую мелодию ее песни.
На мгновение Донелле стало страшно.
Затем она напомнила себе, что здесь ее никто не знает и вряд ли когда-нибудь увидит снова. Главное — не подвести людей, которые были к ней так добры.
Донелла заставила себя не думать о переполненной столовой. Она представила, что поет для девочек, с которыми училась во флорентийской школе.
Бэзил Бэнкс заиграл припев, и, заметив его взгляд, Донелла поняла, что надо начинать.
- Смущена твоей улыбкой, смеха твоего боюсь
- И, поговорив с тобою, я краснею — ну и пусть.
- Но когда ты в темном парке поцелуй оставил мне,
- Поняла я, что люблю я, голос твой люблю во тьме.
Донелла не догадывалась, что ее голос сильно отличается от голоса девушки, привыкшей петь в ресторане Эванса, — он был слишком чист и правилен. К тому же в нем была такая трогательность, что слушатели замерли в молчании.
К концу песни, когда уже были спеты все строфы и припев, из столовой не доносилось ни звука.
Донелла опустилась в глубоком реверансе и была вознаграждена самыми громкими аплодисментами за весь вечер. Она снова сделала реверанс и пошла со сцены под крики «Бис! Бис!».
— Спойте им припев еще раз! — тихо шепнул ей Бэзил Бэнкс.
Решив, что это будет пошловато, Донелла спела первые несколько строк, а затем закружилась в танце, которому ее научили во Флоренции.
Вообще-то его полагалось танцевать с партнером, но и в одиночку девушка танцевала так, что ее платье словно плыло по воздуху.
Когда аплодисменты начались снова, она опустилась в еще более глубоком реверансе и ушла со сцены.
— Прекрасно! Превосходно! — похвалил ее Бэзил Бэнкс. — Я горжусь вами!
Донелла улыбнулась ему.
Не дожидаясь, пока аплодисменты утихнут, мистер Бэнкс начал рассказывать очередную историю, за которой последовал уже привычный взрыв смеха.
Скрывшись за краем сцены, Донелла глубоко и облегченно вздохнула. Наконец-то все окончилось!
Она взглянула на Китти и Дейзи, уже переодевшихся к следующему номеру, и к своему ужасу обнаружила, что они были раздеты. На какое-то мгновение ей показалось, что девушки совсем обнажены. Затем она поняла, что на них были очень длинные чулки, покрывавшие их ноги целиком.
Донелла никогда не задумывалась о том, какие представления дают в мюзик-холлах, и теперь понимала только, что Китти и Дейзи выглядят просто вызывающе.
Заметив в устремленных на них глазах ужас, Китти произнесла:
— Ты что, трико никогда не видела?
— Это… вот это… то, что на вас? — спросила Донелла.
— Ну да, это из Америки, — шепотом пояснила Китти. — Сейчас о них весь Лондон говорит.
Донелла даже не удивилась.
Вблизи она разглядела, что ноги у девушек закрыты полностью, но ткань была настолько тонкой, что с тем же успехом можно было ничего не надевать. Выше чулок начиналась облегающая часть с глубоким вырезом.
Конечно, выглядели девушки привлекательно, но все же Донелла не могла понять, как может приличная женщина опуститься до такого бесстыдства.
Через несколько минут девушки вышли на сцену, и из зала сейчас же послышался свист, крики и смех вперемежку с аплодисментами.
Не желая смотреть на представление, Донелла снова приникла к дырочке между листьями.
Было ясно, что все джентльмены в зале полностью захвачены происходящим на сцене.
Вот их женщины выглядели недовольно — ведь на них теперь совсем не обращали внимания.
Глаза Донеллы остановились на графе.
Она была уверена, что разглядела на его губах циничную усмешку, относившуюся к представлению. Впрочем, он сидел достаточно далеко, и ей это просто могло показаться.
Что бы там ни выделывали Китти и Дейзи, они явно имели успех.
Вскоре они исчезли за сценой, а Бэзил Бэнкс вышел на середину и заиграл на маленькой гитаре какую-то популярную песенку.
Оказывается, до этого инструмент лежал на крышке пианино. Мистер Бэнкс играл прекрасно, и мало того, под припев он исполнял чечетку.
Вскоре он закончил, и только тут Донелла заметила, что Китти и Дейзи ухитрились раздеться еще больше.
К вящему ужасу девушки, они сняли верхние половины своих трико и остались в чулках да в цветочных гирляндах на шеях.
Донелла была глубоко потрясена и знала, что ее мать пришла бы в ужас. Как могла она выйти на сцену с двумя практически обнаженными молодыми девушками?
22 
