Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
53 
Два часа мою голову терзали горячими щипцами, и теперь она вся в старомодных завитушках и кудельках. Поверх Сэди нанесла помаду для волос, найденную все в той же лавочке, и они совершенно окаменели.
Но хуже всего макияж. Представления о красоте в двадцатые годы были весьма странные. Я обсыпана бледной пудрой, на каждой щеке румяное пятнышко, вокруг глаз килограмм черной краски, веки извозюканы зеленоватой пастой из бакелитового футляра, а ресницы покрыты липкой грязью, которую Сэди гордо именует «косметика». «Тушь» эту пришлось сначала подогревать на сковородке.
Между прочим, у меня есть новая ланкомовская тушь. Водостойкая и с удлиняющим эффектом. Но Сэди она не понравилась. Увидев доисторическую косметику, она просто затряслась от восторга и пустилась в воспоминания о том, как они с Банти готовились к вечеринкам, выщипывали друг другу брови и потихоньку прикладывались к горячительным напиткам.
— Ну-ка, повернись. — Сэди вырастает передо мной и придирчиво оглядывает со всех сторон. Сама она в золотистом платье и перчатках до локтя. — Надо поправить помаду.
Я бы предпочла мягкий и практичный блеск для губ «Мак», но, тяжело вздыхая, покорно достаю из сумочки баночку с мерзкой жижей и добавляю красок на мою и без того соблазнительную физиономию.
Мимо проходят две девушки, подталкивают друг друга и косятся на меня. Сквозь землю провалиться!
— Ты просто восхитительна! — Довольная Сэди вертит головой: — Не хватает только папироски. Куда делся разносчик сигарет? Жаль, что не догадались купить тебе маленький элегантный портсигар…
— Я не стану смолить как паровоз! К тому же в общественных местах не курят. Это запрещено.
— Что за глупые у вас законы! — огорчается она. — А как же сигаретные вечеринки?
— Их больше не проводят. Курение приводит к раку. Оно опасно для здоровья!
Сэди нетерпеливо цыкает:
— Тогда пошли!
Я тащусь за ней к бару «Кроу», едва переставляя ноги в испанских сапогах, простите, в бальных туфлях.
У двери Сэди вдруг растворяется. Куда она опять делась? Что за манера бросать меня в самый ответственный момент, так бы и убила…
— Он уже там! — сообщает она дрожащим от радости голосом. — Я просто обмираю от него.
Сердце мое падает. Я так надеялась, что он передумает.
— Как я выгляжу? — Сэди приглаживает волосы, я же смотрю на нее с сочувствием. Небольшое удовольствие быть невидимкой на собственном свидании.
— Прекрасно! Если б он тебя увидел, то решил бы, что ты та еще штучка.
— Ты та еще штучка? — переспрашивает она.
— Сексуальная. Симпатичная. В общем, горячая девчонка. Так теперь говорят.
— Это мне нравится! И не забудь, это все-таки мое свидание.
— Я помню, — терпеливо говорю я. — Ты повторила это по меньшей мере тысячу раз.
— Ты должна вести себя… как будто ты — это я, поняла? Я говорю, а ты повторяешь. И делай все, что я скажу. Тогда мне будет казаться, что он обращается ко мне.
— Да не переживай ты так! Ты суфлируешь — я воспроизвожу. Элементарно.
Я толкаю тяжелую стеклянную дверь и оказываюсь в лобби с обитыми замшей стенами и мягким светом. Впереди двойные двери, ведущие в бар. Бросаю взгляд в зеркало, и ноги подкашиваются от ужаса.
Одно дело сидеть в таком виде дома, другое — показаться на людях. Ожерелья-бусы громко звякают, перо болтается из стороны в сторону. Я похожа на пугало в стиле двадцатых годов. И это в минималистском баре, где тусуются крутые парни в строгих костюмах от Хельмута Ланга.
Пунцовая от стыда, иду дальше. Эд сидит неподалеку в самом заурядном костюме и потягивает джин с тоником. При моем появлении Эд каменеет.
— Видишь? — Сэди довольна произведенным эффектом. — Поражен в самое сердце.
Еще бы не поражен. Челюсть отвисла, лицо вытянулось и позеленело.
Очень медленно, будто преодолевая немыслимые препятствия, он идет ко мне. Бармены перемигиваются, а за соседним столиком громко смеются.
— Улыбайся шире! — наставляет меня Сэди. — Следи за походкой и не забудь сказать: «Привет, красавчик!»
Красавчик? Ладно, это не мое свидание, напоминаю я себе. Оно нужно Сэди. А я только играю роль.
— Привет, красавчик! — восклицаю я, когда он приближается.
— Привет, — едва слышно бормочет он и беспомощно разводит руками: — Ты выглядишь…
Все вокруг смолкло. Присутствующие пялятся на нас. Ну и черт с ними.
53 
