138 
Эйбра почувствовала себя загнанной в угол. Она встала и, ничего не ответив на его слова, сообщила:
– Я помою посуду.
– Давай я займусь этим.
– Не забывай о равновесии, о котором ты только что говорил, – напомнила ему Эйбра. – Ты готовил ужин, а я займусь посудой.
– Хорошо. Мне нужна копия твоего рабочего расписания, – произнес Эли, постаравшись придать своим словам шутливую интонацию.
Она ощутила сильное покалывание в затылке – хорошо знакомый ей знак.
– Эли, оно постоянно меняется. В этом вся его прелесть.
– Мне нужно знать, где ты находишься, когда тебя нет дома. И не принимай меня, пожалуйста, за ревнивца, который собирается отслеживать каждый твой шаг и контролировать все, чем ты занимаешься.
Эйбра поставила тарелку, которую держала в руках, на стол и сделала глубокий вдох.
– Я ничего подобного не имела в виду. И к тому же я поняла нечто такое, чего не понимала до сегодняшнего дня и до последних событий. Мне стало ясно, что я принесла с собой больший груз из моего прошлого, чем сама раньше предполагала. Я думаю… надеюсь, что он весь умещается в маленьком чемоданчике и что мне удастся найти способ избавиться от него.
– Это займет какое-то время.
– Я думала, что с прошлым покончено, но оказывается, не совсем. Поэтому…
Она снова взяла тарелку и опустила ее в посудомоечную машину.
– У меня очень простое расписание. Сначала у меня утренние занятия в церковном подвале, а в половине пятого массаж. Пойду к Грете Пэрриш.
– Хорошо. Спасибо. Не забуду.
Эйбра заполнила посудомоечную машину и начала стряхивать крошки со столов и стойки.
– Ты ко мне не прикасался ни разу с тех пор, как поднялся по ступенькам моего дома. Почему? Потому что разозлился на меня?
– Наверное, отчасти из-за этого, но главным образом из-за того, что я не знаю, какую реакцию вызовут у тебя мои прикосновения.
Их глаза встретились, и они несколько мгновений смотрели друг на друга.
– Откуда я могу знать, какую реакцию они у меня вызовут, если ты ко мне не прикасаешься?
Эли слегка коснулся руки Эйбры, затем повернул ее к себе и обнял.
Она отбросила тряпку на стол и ответила на его объятие.
– Прости. Я пыталась утаить от тебя то, что произошло, хотела сама справиться с этим. Но… О боже, Эли, он же проник ко мне в дом. Копался в моих вещах. Трогал их. Деррик тоже рылся в моих вещах, Касался их, разбивал, ломал, рвал, ожидая моего возвращения домой.
– Он не причинит тебе никакого вреда. – Эли прижался губами к ее виску. Я не позволю этому подонку сделать тебе больно.
– Я должна сама преодолеть это. Должна.
– У тебя получится. Все будет хорошо.
Преодолеет. Но не одна. Не без его помощи.
Когда на следующее утро она ушла, Эли всячески убеждал себя, что у него нет причин для беспокойства. И не только потому, что церковь, в которую она отправилась, располагалась на расстоянии меньше двух миль от его дома, но и потому, что ему в голову не приходило ни одной причины, по которой кто-то захотел бы причинить ей зло.
К полудню Эйбра обязательно вернется, и как только он увидит, что она в полной безопасности у него дома, то снова сможет приняться за работу. Эли понял, что в данный момент слишком взволнован, чтобы думать о сюжете своего романа, и спустился в подвал, где потратил почти целый час на осмотр стеллажа.
На то, чтобы открыть панель со стороны подвала, ушло еще больше времени, и, справившись с этим, он решил смазать дверные петли, на которые она была подвешена.
Поскрипывание добавляло загадочности, но если ему нужно будет появиться здесь неожиданно, то необходима тишина. Вооружившись фонариком и коробкой с электрическими лампочками, Эли медленно стал двигаться по проходу. Спустя какое-то время он добрался до третьего этажа.
Там он придвинул к панели стул и, убедившись, что может легко открыть и закрыть ее, вернулся обратно.
Он поставил стеллаж на место, проверил, может ли он свободно обойти его. Затем вернул на полки их содержимое.
Маскировка сгодится на тот случай, если понадобится всем этим воспользоваться.
Ловушка или что-то вроде того. Теперь ему нужны лишь крючок и приманка.
Находясь в тайных проходах, Эли поднял тучи пыли и сажи, поэтому, закончив с панелью и стеллажом, он помылся, переоделся, затем проверил работу видеокамер и «видеонянь», предназначенных для наблюдения родителей за детьми через Интернет.
Он наливал свой первый стакан «Маунтин дью» за день, когда в дом вошла Эйбра с сумками, полными покупок.
138 
