92 
– Согласна, – ответила Эйбра и, оставив сумочку на столике в прихожей, вошла в кухню. Здесь она взяла тарелку с печеньем и сорвала с нее пищевую пленку.
– Что было бы, если бы пощечину ей дала я, а ты бы просто наблюдала? – спросила Морин, пока Эйбра ставила на плиту чайник. – Тебе было бы так же паршиво?
– Наверно. Она думает, будто я лгу, создавая алиби Эли, который, по ее мнению, убил Дункана. На ее лице как будто было написано «Бедняжка, я так переживаю за тебя».
– Ненавижу такие лица – посочувствовала Морин и потянулась за печеньем. – От них разит фальшью и лицемерием.
– Если она считает, что я лгу, то, возможно, и полиция того же мнения. Это меня беспокоит куда больше.
– У полиции нет причин подозревать тебя во лжи.
– Но ведь я с ним сплю.
– Этого не было, когда произошло убийство.
– Зато сплю теперь. – Прежде чем заняться приготовлением чая, Эйбра взяла еще одно печенье. – Мне нравится с ним спать.
– Я так и подумала.
– Он хорош в постели.
– Ты едва ли не хвастаешься, но все равно, продолжай.
Издав короткий смешок, Эйбра сняла с кухонного стола вазу с ирисами, переставила ее на стол для разделки продуктов и достала чашки.
– Это фантастический секс.
– Бездоказательное высказывание. Попрошу примеры.
– Мы сдвинули кровать.
– Люди часто сдвигаю кровати, кушетки и столы. Это называется перестановкой мебели.
– Мы сдвинули кровать, занимаясь сексом.
– Такое случается.
Эйбра покачала головой и потянулась за ручкой и блокнотом.
– Вот кровать, – начала она чертить план. – Когда мы только в нее легли, она стояла напротив этой стены. Когда мы закончили, она оказалась вот здесь. – Она провела линию. – Отсюда – туда. Кровать переехала в другой конец комнаты.
Продолжая грызть печенье, Морин с любопытством посмотрела на рисунок.
– Ты сочиняешь.
Эйбра улыбнулась и театральным жестом приложила руку к сердцу.
– Кровать на колесиках?
– Нет, не на колесиках. Мощь долго сдерживаемой и обретшей свободу сексуальной энергии – страшная сила. Она творит чудеса.
– Теперь я завидую. Но могу легко отбросить это чувство, поскольку точно знаю, что Хизер ни за что не сдвинула бы с места эту кровать.
– А я скажу тебе, что меня разозлило в Хизер. Она повела себя так, будто я такая же толстокожая, как те дуры, что пишут письма в тюрьмы сидящим там убийцам. Будто я способна влюбиться в маньяка, задушившего шестерых женщин ботиночным шнурком. Я не знаю, как Эли справится с этой проблемой, клянусь тебе. Это трудно сделать, когда над твоей головой постоянно висит облако подозрения.
– Надеюсь, ему сейчас не так тяжело, как раньше. Ведь теперь рядом с ним ты.
– Конечно, легче, – ответила Эйбра и снова вздохнула. – Хочу верить в это. Он мне не безразличен.
– Ты влюбилась в него? Но ведь вы знакомы всего несколько недель!
– Не могу сказать точно, что люблю. Но и не могу сказать, что не люблю. Повторяю, он мне не безразличен. Я поняла это, когда увидела его в первый раз. Но тогда скорее это было сочувствие. Он выглядел таким несчастным, таким усталым, таким грустным. И при этом его душила злость. Ему было тяжело. Когда я узнала его ближе, сочувствие никуда не делось. Но вскоре я поняла, что начинаю его уважать. Уважать за мужество, с которым он встретил свалившиеся на него несчастья. Он мне симпатичен, он кажется мне привлекательным, и, да, наверно, я влюблена в него.
– В тот вечер в пабе мне показалось, что у него хорошее настроение, что ему нравится обстановка и наша компания. Ведь он, наверное, долго чувствовал себя одиноким.
– Ему нужны люди, нужно человеческое общение, ведь он даже в своей семье чувствовал себя одиноким. – По мнению Эйбры, любому из нас нужно время от времени побыть одному, чтобы набраться сил. Но постоянное одиночество вызывало у нее жалость, и она стремилась помочь таким людям. – Я стала замечать, что напряжение постепенно отпускает его. Вскоре к нему вернулось нормальное настроен! Он добрый, отзывчивый человек. И мне сейчас за него тревожно.
– Как ты думаешь, что эти копы сейчас делают в его доме?
– Если Хизер не преувеличивает, у них, по всей видимости, ордер на обыск. Я тебе уже говорила, что детектив Вулф убежден в том, что Эли убил Линдси. Он одержим идеей во что бы то ни стало это доказать. И вот теперь он ищет доказательства причастности Эли ко второму убийству.
– Для этого им придется доказать ложность твоих показаний, – сказала Морин и накрыла своей рукой руку Эйбры. – Они ведь снова допросят тебя, верно.
92 
