Особенно,... 
91 
В этот момент второй ковбой снова выстрелил, эта пуля прошла в нескольких дюймах от носа Грозы. Мужчина над ней дернулся и прорычал:
— Черт, Джо! Ты чего, пристрелить меня хочешь? Ты, чертов сукин…
Колено Грозы, которым она со всей силы ткнула ему между ног, прервало эту речь. Гроза оттолкнула скорчившегося от боли мужчину. Его рука нашарила нож, и, не успев до конца осознать, что делает, Гроза вонзила клинок в грудь своего противника. Огромное тело дернулось, потрясенный взгляд уперся в глаза женщины, потом парень замер.
Гроза вовремя оторвала от него свой взгляд, чтобы увидеть, что второй парень, которого звали Джо, направляет на нее свой пистолет. Приготовившись к боли и смерти, Гроза ждала, что пуля сейчас войдет в ее тело, но вдруг увидела, что Джо упал навзничь, выронив пистолет из безжизненной руки. У Грозы вырвался судорожный вздох облегчения, слабость охватила все тело. С трудом повернувшись, она увидела Джереми, который опустил дымящийся пистолет.
Их взгляды встретились.
— Ты спас мне жизнь, — едва выговорила Гроза безудержно трясущимися губами. Она с трудом сглотнула. — Ты же сказал, что не собираешься участвовать в этом грязном акте мести.
Зеленые глаза Джереми сверкали невысказанными чувствами.
— Вряд ли я мог стоять и смотреть, как он убивает тебя. — Полным горечи взглядом он пристально посмотрел сначала на Грозу, потом на человека, которого вынужден был убить, чтобы защитить ее. — Проклятие, я не хочу в этом участвовать! — произнес он со злостью.
Сунув пистолет в кобуру, Джереми повернулся и пошел прочь, ни слова не сказав Тане, которая спешила к дочери.
— Что случилось?
Гроза в смятении только покачала головой.
— Я объясню потом, мама, когда буду в состоянии, — тихо ответила она.
Пока Гроза расправлялась со своими противниками снаружи, ее братья, отец и муж быстро разобрались с остальными четырьмя в хижине. Глупый дурачок на кровати так и не узнал, отчего умер: метким выстрелом из лука Стрелок пронзил ему сердце, он не успел даже проснуться. Томагавк Ветра оборвал жизнь еще одному. Третий распростерся на полу с ножом Охотника в горле, в руке он продолжал сжимать ложку. Через несколько секунд Роджер Уоткинс остался один, лицом к лицу с исполненными гнева мстителями-шайеннами.
Несмотря на устрашающую боевую раскраску, Роджер узнал Адама. Проглотив комок в горле, Уоткинс слабо попятился от человека, который, он понял, пришел его убить.
— Я не причинил ей вреда, С… Сэвидж, — пробормотал он. — Я только немного напугал ее. Я был пьян.
Пума презрительно улыбнулся, отчего по спине у Роджера пробежал холодок.
— Я должен принять это как объяснение, Уоткинс? Ты был пьян, и поэтому я должен понять, почему ты пытался жестоко изнасиловать мою дочь? Ты и я, мы оба знаем, что ее спасло только появление Охотника.
Медленно, насмешка за насмешкой, Пума продолжал:
— Ну и каково это — трястись от страха так, что едва дышишь, Уоткинс? Ты еще не чувствуешь? Ты не чуешь запаха своего трусливого пота, который сочится из твоего трясущегося тела? Тебе не спастись, Уоткинс, как не спаслась бы Заря, если бы Охотник не услышал ее крики. Ты тоже будешь кричать. Это я тебе обещаю, но никто не прибежит тебе на помощь.
Удивительно быстрым движением Уоткинс схватился за свой пистолет. Нож Пумы вонзился в запястье Уоткинса, прежде чем тот успел выхватить оружие. Уоткинс вскрикнул, его рука повисла, как плеть.
— Оставьте нас, — приказал Пума, делая знак остальным мужчинам выйти из хижины. — Я сам займусь Уоткинсом.
Гроза стояла с матерью, когда Охотник, Стрелок и Ветер присоединились к ним. Джереми еще не вернулся. Гроза начала расспрашивать мужа, но он только покачал головой. Все молча стояли и ждали Пуму.
Через несколько секунд душераздирающий крик боли и ужаса разорвал тишину. Спустя несколько минут с выражением мрачного удовлетворения на лице из лачуги вышел Пума. Ни слова не говоря, он повел свою семью туда, где у лошадей их ждал Джереми.
Никто не проронил ни слова, пока они не отъехали от хижины на несколько миль. Наконец Пума нарушил молчание. Сделав знак Ветру, Охотнику и Стрелку, он сказал:
— Я хочу, чтобы вы трое вернулись и уничтожили наши следы. Мы с Джереми отвезем женщин в лагерь, где позже и встретимся. Когда мы убедимся, что Уоткинса нашли, поедем в Пуэбло, и никто не узнает, что мы там были. Мы заставим всех думать, что мы только что приехали из Оклахомы к нашей больной дочери. Если даже и будут подозрения, никто никогда не сумеет опровергнуть или доказать, что мы имеем какое-то отношение к смерти Уоткинса.
91 
