Последние отзывы

  34  

Их подобрал через какое-то время грузовик и доставил в местную больницу. Лорд Грейлинг умер, не приходя в сознание. Джон продержался еще сутки, но врачи, вызванные из Лондона, не смогли спасти его. Если бы он остался жив, то был бы калекой на всю жизнь. Шофер отделался переломом руки.

Лорд Грейлинг считался крупным землевладельцем, хотя был небогат, что же касается Джона, то он жил на деньги, которые определил ему отец.

Когда Малколм вместе с адвокатами разобрался в бумагах, то понял, что получил непростое наследство.

Предстояло позаботиться о жене Джона, уплатить двойной налог на наследство, найти деньги для поддержания хозяйства, не говоря уже о погашении долгов отца и сына.

— Мой вам совет, — предложил Малколму адвокат, — продайте часть земель и сдайте в аренду на несколько лет дом в поместье. Это красивый дом, исторический памятник, и, кроме того, здесь прекрасная охота. Я уверен, вы найдете арендатора, который вам хорошо заплатит и снимет с вас большую часть забот. Сейчас несколько американцев проявляют интерес к дому.

Но Малколм не хотел принимать какие-либо решения, не побывав в поместье и не осмотрев свою собственность.

Он не был здесь много лет, и ему хотелось снова побывать в доме, где он жил еще мальчишкой и где его предки рождались, жили и умирали вот уже пять столетий.

Дядя успел продать поместье в Йоркшире, которое Малколм посетил, уже будучи женатым на Флоренс.

— Разумеется, есть еще картины, которые стоят немало, — энергично подсказывал ему адвокат. — Не думаю, что ваш дядя инвентаризировал их в последние годы. Цены и стоимость, разумеется, изменились. Некоторые из этих картин являются заповедной ценностью и не могут быть проданы, но есть и много других. Если хотите, мы можем послать надежного оценщика, который составит опись и определит стоимость картин.

На все это требовалось время, и лишь потом можно будет принять решение. Малколм попытался вспомнить, какие картины были в поместье. На память пришли прежде всего акварели на спортивные темы, висевшие в коридоре, ведущем в детскую, и цветные гравюры со сценами охоты — лисы, гончие, — украшавшие его маленькую спальню. Как странно, подумал он, что в памяти почти ничего не сохранилось о самом доме. В детстве он казался очень большим и внушал страх, когда же Малколм думал о землях, то перед ним вставали почти идиллические картины: кустарник, где они с Джоном играли в индейцев, высокие стога сена, темный густой лес за домом, где в свои девять лет он убил первого фазана.

На дворе сейчас весна, и в лощине, где они с Джоном охотились с хорьками на зайцев, скоро появятся колокольчики, у живой изгороди расцветет примула, а на лугу, где паслись пони, — первоцвет. Малколма охватило непреодолимое желание снова увидеть все это. Он чувствовал себя старым и усталым и, может, поэтому так радовался возвращению домой. Но это слово немного пугало. Станет ли поместье Грейлинг ему домом? С тех пор как они покинули Лондон, Малколм впервые отчетливо осознал присутствие Марсии рядом.

* * *

Свернув в большие каменные ворота, ведущие в поместье, Малколм увидел вдали дом, окруженный ветвистыми вековыми деревьями.

Сомнения вдруг исчезли, он наконец дома.

До этого момента ему казалось, что он забыл, как выглядит старый дом, но теперь он предстал перед ним, знакомо большой и величественный. Его фасад был лицом друга, приветствующего того, кто наконец вернулся после долгих скитаний.

— Какой красивый! — тихонько шепнула Марсия словно самой себе, и, хотя Малколм не ответил, он был полностью с ней согласен.

Подъездная аллея шла через парк и вывела их к старому каменному мосту и большому озеру, а далее по спуску — к чугунным воротам и подъезду дома.

На лужайке цвели нарциссы, весеннее солнце отражалось в окнах, и казалось, что старый дом улыбается, встречая гостей.

Всего несколько минут ушло, чтобы проехать около двух миль по аллее, и повсюду Малколм видел знакомые приметы.

Едва он успел разобраться в потоке нахлынувших воспоминаний и отделить одно от другого, машина уже подкатила к подъезду.

Высокие двери были распахнуты настежь, а лакей в знакомой ливрее торопливо сбегал по ступеням, чтобы успеть открыть дверцу машины.

Когда они вошли в дом, Малколм с волнением жадно вдохнул знакомые с детства запахи старых стен. Нет, ничего здесь не изменилось. На какое-то мгновение он почувствовал себя мальчиком-школьником, приехавшим домой на каникулы. Даже Барнет, старый дворецкий, мало изменился, лишь поседел и приобрел брюшко, но держался с прежним достоинством.

  34