106 
– Но… – промямлил я.
– И никаких «но»! – сурово пригвоздила Кейтлин. И бухнула молоточком по трибуне: – Виновен!
– Да уж, – крякнул я.
– Или, может, ты считаешь, что я осудила тебя несправедливо, не по делу, а руководствуясь исключительно личными мотивами? – прищурилась эта стерва.
– Да я не считаю – я уверен в этом! – вырвалось у меня.
– Вот как, – раздвинула губы в злой улыбке девушка и указала на две примерно равные стопки замусоленных бумаг: – Знаешь, что это?
– Да нет, откуда же мне это знать? – удивился я.
– Это обращения к новому владетелю о свершении дела на благо города с подписями его жителей.
– Понятно, – кивнул я, так и не поняв, к чему клонит ди Мэнс. Есть такой старый и весьма полезный обычай, согласно которому новый владелец городка или крупного села по ходатайству местных жителей совершает что-нибудь полезное. Площадь или улицу камнем мостит, парк разбивает или обустраивает, ну или еще что-нибудь в том же стиле. Но ко мне-то это каким боком?..
– А знаешь, о чем меня слезно просят горожане? – вкрадчиво поинтересовалась леди.
– Ну, могу предположить, что убить Алого, – пожал я плечами.
– Не угадал, – злорадно улыбнулась ди Мэнс. – Это предложение набрало на полторы сотни меньше голосов, нежели то, что в итоге вызвало наибольшее одобрение. И просят римхольцы… – Тут она сделала многозначительную паузу. Чтобы затем безжалостно рубануть: – О максимально суровом наказании для тебя! Прямо-таки вопиют о необходимости посадить пьяницу, драчуна-дебошира, жестокого убийцу и злостного вымогателя Кэрридана Стайни на кол!
– Что?! – ошалел я от такого известия и неверяще уставился на Кейтлин. – Да быть этого не может!
– Может! – отрезала она. – Чуть больше чем за сутки почти четыре тысячи подписей в пользу этого прошения собрали!
– Да ну это бред! – с отчаянием проговорил я, ощущая себя рухнувшим с высоченного дуба, когда подо мной неожиданно подпилили ветку, на которой сидел. Уж такого захода я точно не ожидал. Подставили меня так подставили… Но сдаваться я не собирался и, встряхнувшись, с негодованием бросил: – Не иначе это все местные злодеи подстроили, вконец окрысившись на меня!
– Да-да, я тебе почти верю! Ты же у нас самый белый и пушистый! – язвительно бросила Кейтлин и зло добавила: – Меня не обманешь… Я прекрасно знаю, какой ты на самом деле.
– Откуда же? – малость охолонув, хмуро осведомился я.
– Да хотя бы из твоего мерзкого письма! – ответила ди Мэнс. Глаза ее тут же потемнели, и она, задыхаясь от ярости, прошипела: – Драть, значит, нас с Мэджери будешь, как кошек, – до писка?!
– Что?! – разинул рот я.
– То! – сказала как отрубила испепеляющая меня взглядом демоница. И сузила глазки: – Или уже позабыл, мерзавец, что накатал в своем чудовищно развратном послании на двенадцати листах?!
«Бес, подлюга! – ахнул я, переводя ошеломленный взгляд на мигом отворотившего рыло рогатого. – Ты что там насочинял?! Ты же, скотина мохнатая, уверял, что там было только повторено мое предложение заделать им по ребеночку!»
«Дак о том я и написал! – подтвердил бес, взирая на меня честными-пречестными глазами. И чуть погодя, почесав ухо и вильнув в сторону взглядом, уточнил: – В подробностях…»
«Ну скотина, – пораженно выдохнул я. – Меня же за эти самые подробности сейчас на плаху отправят!»
«Да я ведь для тебя старался! – неожиданно обиделся рогатый и возмущенно выдал: – Ты знаешь, какая девичья память короткая? Да если бы не мои напоминания – тебя бы мигом позабыли! И плакала твоя дурацкая любовь… – Сел, надулся, рыло отворотил и пробурчал: – Так что за тобой еще должок за неоценимую помощь!»
Меня всего затрясло, и я заскрипел зубами. Все… все бы отдал за возможность содрать шкуру с одного поганца! Который лишил меня возможности уладить проблему с Кейтлин миром. Да благодаря этому писателю недоделанному она меня развеет в пыль, как только я заявлю о своих притязаниях на ее руку и сердце, невзирая ни на какого поверженного магического дракона!
А Кейтлин тем временем вновь стукнула деревянным молотком, призывая к вниманию, и объявила:
– Нет, стражник, сажать тебя на кол я, конечно, не буду… – Замолчала, давая проникнуться, и с торжеством произнесла: – Ты приговариваешься к смертной казни путем скармливания дракону!
– Хрен редьки не слаще, – захлопнув рот, разинутый поначалу, проворчал я себе под нос, нисколько не вдохновленный проявленной милостью. И горестно вздохнул.
106 
