... 
36 
– Разве ты здесь совсем не был? – спросила она.
– Однажды. Не было ничего, что я бы мог сделать.
Она могла бы продолжить, но позволила ему уйти от разговора.
Когда они прибыли к стенам имения, железные ворота стояли открытыми, дом привратника был покинут. Видя небольшой перекос, она заподозрила, что закрыть ворота без грандиозной борьбы не получится.
– Это не нынешняя проблема, – сказал он, как будто она сделала замечание. – Мой отец чувствовал, что закрыть ворота будет неудобно, как будто местным жителям здесь не рады.
– Мне нравится это.
– Он был очень приятным человеком. Очень щедрым и доверчивым.
И Морис этим воспользовался. Слава Богу, Ван не ставил ей это в вину.
Сорняки пучками прорастали на длинной дороге, свидетельствуя не только о пренебрежении, но и о том, что по этой дороге мало кто ездил. Кучер довез их прямо до прямоугольного дома с изгибающимися с обеих сторон крыльями в палладианском стиле.
Окна были грязными, и печальная атмосфера пренебрежения нависла над этим местом, но не было никаких признаков серьезного разрушения. Он направил ее к другой стороне дома, к отдельному конному двору сзади. Человек средних лет с апатичным видом вышел, чтобы взять лошадь.
Ван поприветствовал мужчину как Ламли, но, казалось, без особой радости. Вероятно, несколько работников, остающихся в доме, нуждались в заработной плате и устали от пренебрежения.
Ван помог ей спуститься.
– Давай отправимся на экскурсию, хотя, даже в лучшие времена Стейнингс не был драгоценностью. Предполагаю, что некоторые архитекторы были лучше остальных.
Когда они совершали прогулку по дому, она увидела, что он имел в виду. В некоторых местах пропорции были не совсем правильными, а некоторые двери неудобно расположены. Но все равно это оказался приятный дом, и призраки более счастливых времен задержались на картинах, развешанных на стенах, и расставленной в определенном порядке, покрытой тканью, мебели.
Она взглянула на единственный превосходный портрет его голландского предка.
– Ты никогда не думал о продаже всего этого?
– Все или ничего.
Победа или смерть, даже в финансовых вопросах. С одной стороны, это злило, но она не могла сдержать свое восхищение.
Они оказались в небольшой гостиной, где покрывала сняли и накрыли к чаю. Она села, чтобы разлить его.
– Я не вижу, что здесь предстоит сделать что-то большее, чем убраться.
Он беспокойно прошелся по комнате.
– Крыша немного течет. Необходимо расшить швы кирпичной кладки [27]. Возможна сухая гниль в одной из частей подвала. Неочевидные вещи, но если ими пренебрегать, то однажды это место рухнет на чьи-то уши.
Она передала ему чашку.
– Девять тысяч покроют все это?
– О да. И содержание слуг, и так далее.
Он выглядел слишком агрессивным, чтобы расспрашивать его о делах, но он должен был сосредоточиться на них.
– А поместье? Оно приносит доход?
Судя по взгляду, он подумал, что ее слова тоже агрессивны, но ответил.
– Немного. Трудные времена, война закончилась, но мы сумеем обойтись небольшим количеством денег. Дренаж, ограждение, мергелевание [28]. Всё, что пугает арендаторов. Я должен был быть здесь, помогать, не так ли? Должен был продать эти проклятые картины и вложить деньги.
Она пила чай маленькими глотками, нарочито спокойная.
– Почему ты не сделал этого?
Она подумала, что он не собирается отвечать, но затем он сказал:
– Теперь я не уверен. – Он оглядел комнату, как будто она олицетворяла весь дом. – Я не мог вести себя здесь как ворон, выклевывающий глаза мертвеца…
Он остановился, и она не смогла найти слов, чтобы разрушить эту тишину.
Он внезапно поставил свою чашку и блюдце и сказал:
– Пойдем наверх. Есть кое-что, что я хочу показать тебе.
Они прошлись по всем парадным комнатам, но она поднялась и пошла с ним по широкой лестнице и короткому коридору. Он открыл дверь и предложил ей войти. Она вошла и с любопытством осмотрела комнату, вероятно, бывшую хозяйской спальней, покрытой белыми тканями.
Потом она увидела выражение его лица.
– Нет, Ван.
Это произошло инстинктивно, и не совсем серьезно, но она знала, что должна.
Он подошел ближе, коснувшись горячими пальцами ее лица.
– Почему нет?
Ее гадкое тело уже пульсировало от волнения, но она знала, что должна сделать то, что лучше для него. Он одержал легкую победу как нечто простое.
36 
