50 
Она вышла в холл и закрыла за собой дверь. Из столовой по коридору шли мужчины, и теперь ей невозможно было скрыться от них. Синтия стояла с высоко поднятой головой, пока мужчины не подошли к ней.
Питер отделился от группы и взял ее под руку.
— Нам есть о чем поговорить, тебе и мне, правда, Синтия? — спросил он.
Но прежде чем она смогла ответить ему, в дверном проеме, ведущем в гостиную, появилась Луиза.
— А, вот ты где, дорогой! — воскликнула она, как показалось Синтии, довольно резко. — Сходи наверх в мою спальню и принеси соболью накидку. Становится прохладно.
Питер отпустил руку Синтии.
— Да, дорогая, — смиренно произнес он.
Синтия посмотрела на Луизу, и ей показалось, что в ее глазах мелькнуло что-то неприятное. Была ли то ненависть? «Могла бы сказать «пожалуйста», — подумала она.
Гости направились в гостиную. Ковры там были уже свернуты, и Микаэла со своими юными друзьями готовились к танцам под радиолу. Роберт принес Синтии кофе.
— Черный, как дьявол, сладкий, как любовь, и горячий, как ад, — процитировал он.
Не поднимая глаз, Синтия приняла чашку из его рук.
— Вы сердитесь на меня? — тихо спросил Роберт.
— Да, очень! — без особой уверенности ответила она.
— Я думал, вы обрадуетесь.
Синтия посмотрела на него, и ее глаза обвиняюще сверкнули.
— Ничего подобного вы не думали! Не знаю, зачем вы привезли сюда Питера, но, разумеется, не для того, чтобы меня порадовать!
Роберт промолчал. Вскоре кто-то заявил права на его внимание, и он отошел. С этого момента вечер для Синтии потянулся с медлительностью ночного кошмара. Она видела, как Питер вернулся назад с собольей накидкой и бережно накинул ее на плечи Луизы. Слышала, как та приказала ему подать ей сигареты, и затем наблюдала, как он старается с подобострастием выполнить любое желание жены.
И вдруг Синтия сквозь прошедшие годы услышала голос Питера, отдающий ей приказания: «Синтия, принеси молоток!», «Сходи принеси поводок для собаки, пока я ее подержу!», «Поспеши, я не могу болтаться здесь весь день!». Тогда она прислуживала Питеру, была на побегушках у него. Теперь Питер прислуживал своей жене.
Синтия пообщалась с другими гостями, стараясь изо всех сил вести себя естественно, но все время внутри нее что-то пронзительно кричало: «Уйди, пока еще есть возможность!»
Луиза хотела танцевать. Сначала она танцевала с Питером, затем с Робертом. Синтия стояла одна у открытого окна, когда к ней подошел Питер:
— Пойдем потанцуем, Синни!
Он произнес ее прежнее имя.
— Нет! Нет!
Отказ прозвучал резко и инстинктивно. Она не могла позволить ему дотронуться до себя, здесь, перед всеми этими людьми…
— Ладно, тогда давай поговорим! Кстати, я хочу выпить. Можно предложить тебе вина?
Синтия покачала головой. Питер на мгновение оставил ее и вскоре вернулся с бокалом виски с содовой.
— Замечательно выглядишь, Синни! Почему ты не вышла замуж?
— Я была сиделкой. Мы здесь сражались, — быстро ответила она, не смея вдумываться в жестокость его слов.
Питер вспыхнул:
— Полагаешь, я этого не понимаю? Я сам хотел вернуться, хотел присоединиться к армии, но…
— Но ты не вернулся.
Питер отвел глаза, не желая встретить прямой и честный взгляд Синтии. Он начал объяснять что-то. Синтия с тоскливой болью в сердце чувствовала, что он, должно быть, давал подобные объяснения много раз. Его послали на эту работу, доверили ему… он хотел быть там, где мог наилучшим образом помочь нации…
Она слишком хорошо знала подобные истории, слышала их, и не раз, от многих мужчин и женщин, которые предпочли другую сторону Атлантики Европе, разрушаемой бомбардировками.
— Все в порядке, Питер, — мягко произнесла она, — твоя совесть — это твое дело. Я не судья своему кузену!
— Черт возьми, Синни, ты всегда придиралась к мужчинам! Есть одна вещь, которая мне нравится в американских женщинах, — они никогда не заставляют мужчину чувствовать себя неудобно. Тебя же нельзя даже из грубой лести причислить к таким святым женщинам.
— Нет?
— Нет! — жестко отрезал Питер и бросил взгляд на опустевший бокал. — Пойду налью еще. Уверена, что не передумала?
— Абсолютно уверена, спасибо.
Синтия ждала, и он вернулся к ней.
— Должен заметить, этот парень, Шелфорд, принес дому большую пользу.
— Тебе нравятся его усовершенствования?
50 
