Особенно,... 
75 
— Все будет в порядке, не волнуйся, дорогая.
Подбежавшие мужчины окружили их, но почему-то все делали в полном молчании. Это было страшно, поскольку арабы — народ весьма шумный. А здесь…
Из главного здания виллы появился еще один человек. Судя по виду, египтянин, но в черных обтягивающих джинсах, коротеньких кожаных ботинках, белой рубашке и… с широким ярко-красным кушаком!
Он окинул пленников внимательным взглядом, и в его глазах промелькнуло удовольствие.
— И что вы здесь делаете? — спросил он по-английски. — Кого-нибудь ищете?
В его правой руке Ромина увидела револьвер.
— Простите, что мы вторглись в чужие владения, сэр, но, как нам показалось, этот великолепный дом пуст, вот мы и решили… — Мерлин виновато пожал плечами. — Боюсь, мы стали жертвами собственной любознательности. Мы туристы. Самые обычные туристы, которым все хочется посмотреть, пощупать своими руками. Везде сунуть свой нос… Тут уж ничего не поделаешь… Кстати, мы прибыли в Луксор только сегодня вечером. С группой… В отеле нам рассказали про этот дом, но заверили, что здесь никто не живет.
— Не сомневаюсь, что все это ложь, но все равно заходите. — Мужчина выразительно ткнул дулом револьвера в сторону приоткрытой двери.
Остальные охранники по-прежнему молчали.
Ромина заметила, как Мерлин неторопливо надел пиджак, который до этого держал в руке. Наверное, потому, что в кармане у него был пистолет, и Мерлин на всякий случай хотел иметь его наготове.
По-прежнему в полном молчании, нарушаемом только негромкими звуками их шагов по аккуратно обустроенной асфальтовой дорожке, ведущей вдоль прудиков прямо к двери виллы, они вошли внутрь. Там все сияло от яркого света множества ламп, светильников, люстр, и Ромина, оглядевшись вокруг, наконец-то поняла, почему вначале дом показался им полностью заброшенным — из-за окон, плотно зашторенных темными жалюзи и портьерами! Зато обстановка была богатой и даже не лишенной вкуса. А в самом центре прихожей стоял еще один египтянин в европейских одеждах.
— Входите, — зловещим тоном произнес он. — А знаете, ведь мы вас ожидали, мистер Никойлос.
— Не понимаю, о чем вы, — не скрывая удивления, ответил Мерлин. — Я мистер Робинсон. А это моя жена миссис Ромина Робинсон. Если не верите, вот мой паспорт…
Египтянин взял протянутый ему документ и, презрительно хмыкнув, швырнул на пол.
— Рассказывайте кому-нибудь другому. Вы Никойлос. О вашем возможном приезде нас предупредили. — Он повернулся к молодому египтянину: — Как они сюда проникли?
— Через стену.
— Послушайте, к чему все эти глупости? — Мерлин возмущенно нахмурился. — Я британский подданный мистер Мерлин Робинсон! Это моя жена. Мы остановились в отеле «Империал». Вместе с туристической группой. Если не верите, пошлите туда одного из своих людей… Да, мы нарушили частные владения, признаю и приношу свои самые искренние извинения. Но мы были уверены, что здесь никого нет, и очень хотели собственными глазами увидеть, на что похожа настоящая египетская вилла…
Он говорил так убедительно, что на долю секунды Ромине показалось, как в жестоких глазах пожилого египтянина промелькнуло что-то вроде понимания. Но только на долю секунды. Потому что он, повернувшись к своему молодому напарнику, спросил:
— Что нам теперь с ними делать?
— Хозяин, он опускал руку в один из наших садков…
— Значит, я все-таки не ошибся. Вы и есть Никойлос. Тот самый Никойлос, — не скрывая торжества в голосе, протянул пожилой египтянин. — А знаете, в Каире меня настоятельно предупреждали, что вы попытаетесь вернуться.
— Но послушайте! — изображая искреннее нетерпение, воскликнул Мерлин. — Я не понимаю, о чем вы… Если до сих пор нам не верите, пошлите одного из своих людей в «Империал». Это ведь совсем рядом. Кстати, руководителя нашей группы зовут Рен.
Молодой египтянин мрачно заметил:
— Хозяин, он пытался вытащить оттуда одно из растений.
— Да ничего я не пытался! — возмущенно возразил Мерлин. — Просто испачкал руку, когда перелезал через вашу чертову стену, и хотел ее сполоснуть, только и всего!
И снова Ромине показалось, что в глазах старика промелькнуло что-то вроде доверия.
Молодой египтянин угрожающе шевельнул револьвером.
— Простите, хозяин, но он слишком много говорит. И наверняка врет! Как меня в свое время учил отец: хороший неверный только мертвый неверный… Может, лучше сначала утопить их, а потом выбросить в Нил? К утру их течением отнесет километров за десять-пятнадцать, и никому в голову не придет связать их с нами… Все будет выглядеть как несчастный случай…
75 
