Последние отзывы

  219  

Для начала Бонни пробралась в лес, чтобы здесь в спокойной обстановке снова превратиться в Бобби. За несколько дней до этого она купила себе мужскую одежду — обычные хлопковые штаны, в которых ходили рабы, и клетчатую рубашку, которые носили большинство мулатов в гавани. Когда Бонни надела все это на себя, она с удивлением заметила, что ее грудь стала больше. Благодаря хорошему питанию и спокойной обстановке в доме Дюфренов она не только поправилась, но и стала более женственной. Собственно говоря, это было замечательно, но сейчас ей мешало. Бонни туго затянула грудь платком. Да, так лучше. Округлившиеся бедра не бросались в глаза под широкими штанами. Оставалось что-то сделать с волосами. Бонни ни за что не хотела снова обрезать их. Она завязала волосы в пучок на затылке и спрятала под головным убором, который, как она надеялась, также скрывал отверстия в мочках ее ушей. В последнее время Бонни полюбила носить украшения, хотя бы потому, что знала: это нравится Леону. Бонни забеспокоилась, достаточно ли будет этой маскировки, но затем решительно подавила в себе всякие сомнения. На пару часов сойдет и так. Было маловероятно, чтобы в этот день кто-нибудь бросил подозрительный взгляд на чернокожего юношу, а соратники Джефа явно были посвящены в их план.

В конце концов «Бобби» с толпой зевак поплелся на площадь.

Бонни заставляла себя все время помнить о том, что теперь она должна двигаться как мужчина — она почти забыла твердый шаг Бобби, его привычку прятать руки в карманы брюк и опускать плечи.

Площадь перед помпезным дворцом, в котором губернатор не только жил, но и исполнял свои служебные обязанности, была уже черна от людей. Свободен был лишь довольно узкий проход от жандармерии к сложенным посреди площади дровам. Бонни быстро заметила слабое место в плане Джефа. Повстанцы исходили из того, что у них будет несколько путей к отступлению — они считали, что Макандаль, спрыгнув с костра, сможет почти без помех побежать в направлении порта, где, конечно, для него существовало множество укрытий. На самом же деле место вокруг костра было заполнено людьми, и помощники Макандаля должны будут сначала освободить проход, чтобы ему не пришлось бежать прямо на ряды военных. Да, в ожидаемом хаосе это не должно было стать проблемой. Но если Дух действительно будет гореть… Будет дорог каждый миг, чтобы скорее сбить пламя, если он хочет выжить. Но об этом должны были позаботиться другие…

Бонни отбросила мрачные опасения и стала искать повозку с пушкой. Она облегченно вздохнула, увидев ее. Повозка стояла именно там, где сказал Джеф. И все остальное шло по плану. Мужчины на повозке сразу же окликнули Бонни, когда она к ним приблизилась — и неудивительно, ведь на козлах сидел Джеф, держа в руках вожжи.

— Бобби!

Словно зеваки, уже выпившие пару глотков рома или водки из сахарного тростника, шесть крепких черных парней заорали при виде Бонни:

— Лезь сюда, там внизу ты ничего не видеть!

Двое из них сразу же протянули ей руки и втащили ее наверх.

Бонни незаметно проверила спрятанный под одеялами фальконет. Да, он тоже был прекрасно установлен. Ей не придется ничего передвигать, пушка была направлена точно на дворец. Бонни нужно было лишь выбрать более конкретную цель. При этом она исключила лестницу. Ей надо было вести точный огонь поверх голов, значит, речь могла идти только о цели, расположенной повыше. Бонни оставалось надеяться, что дальность стрельбы фальконета действительно соответствовала тому, что сообщил ей Джеф.

Перед входом в правительственное здание, из которого открывался самый лучший вид на костер для казни, была сооружена трибуна, на которой как раз занимали места высокопоставленные горожане и представители плантаторов. Бонни отметила, что она все еще может положиться на свои орлиные глаза. Она узнала Виктора, его родственников и месье Монтана, по виду которого даже на таком расстоянии можно было заметить, насколько некомфортно он себя чувствует. Доктор выдавал свое плохое самочувствие явным отсутствием интереса к общению с остальными Дюфренами.

— Смотри! — Один из чернокожих проследил за взглядом Бонни, устремленным на трибуну. — Если мы выстрелим туда… Мы сможем уничтожить их всех одним ударом!

Бонни покачала головой.

— Нет, это было бы слишком опасно, — заявила она.

Причем, конечно, эта мысль уже крутилась у нее в голове. Можно было бы без труда направить ядро в общество, собравшееся вокруг губернатора. Однако Бонни совсем не хотелось ранить Виктора Дюфрена. И она также не хотела снова становиться убийцей. Бобби, будучи канониром «Морской девы», имел на своей совести достаточно мертвецов. Раньше она об этом никогда не задумывалась, но в последнее время души невинных моряков иногда, как привидения, являлись ей во сне.

  219