48 
– Бабушка сказала, что сделает мне ванну с пузырьками.
– Ох ты, как здорово! Я вернусь не поздно, – повторила она.
– Да можешь и поздно. – Ада-Мей щедрой рукой раздавала сладости. – Развлекайся в свое удовольствие.
Было немного странно идти куда-то вечером одной. Да еще волноваться, простит ее Эмма-Кейт или нет.
Однако она подкрасила губы и даже чуть подрумянилась. Села в машину и поехала в город, мысленно молясь, чтобы нашлись нужные слова и лучшая подруга поверила в ее раскаяние и вернулась в ее жизнь.
На улицах горели фонари. В горах Шелби тоже приметила несколько огней. К шести магазины уже закрывались, но, насколько она заметила, в пиццерии клиентов полно, да и на тротуарах довольно людно.
Тесная парковка возле гриль-бара была уже забита, и Шелби стала искать, куда бы приткнуться. Припарковавшись на соседней улице, Шелби вернулась на полквартала, открыла дверь и вошла в шумный бар.
Она не помнила, чтобы раньше это заведение было так заполнено в будний день. Правда, уезжала она, еще не достигнув возраста, когда продают спиртное, поэтому тусовалась больше в пиццерии и кафе-мороженом.
Тем не менее большая часть столиков и кабинок были заняты, и в воздухе витал запах пива и барбекю.
– Как поживаете? – К ней, непринужденно улыбаясь, приблизилась официантка или администратор. Шелби не очень разбиралась. Женщина же зорким взглядом темных глаз оглядывала зал в поисках свободного столика. – Могу посадить вас за стойку. Шелби? Шелби-Энн Помрой!
Шелби вдруг очутилась в объятиях и в облаке персиковых цветов – так пахли духи этой молодой женщины.
Она выпустила Шелби из объятий, и та смогла рассмотреть: приятная девушка со смуглой, будто отполированной кожей и темными глазами под густыми ресницами.
– Ты меня, конечно, не помнишь.
– Прошу прощения, – тут в голове что-то щелкнуло. – Тэнси?
– Значит, помнишь. Не удивительно, что не сразу вспомнила. Я все-таки малость изменилась.
– Малость? – Тэнси Джонсон, которую она помнила, была нескладной девицей в очках, с щербатым ртом и угреватой кожей. Эта же барышня могла похвастаться выразительными формами, красивой улыбкой, чистой кожей и сияющим взглядом.
– Кожа у меня очистилась, я округлилась, сделала зубы и ношу контактные линзы.
– Выглядишь потрясающе!
– Приятно слышать. Но надо сказать, в отличие от других девчонок вы с Эммой-Кейт надо мной никогда не смеялись. Соболезную по поводу твоего мужа, Шелби, но я рада, что ты вернулась.
– Спасибо. Так вот где ты теперь работаешь. Посетителей здесь явно побольше, чем в былые времена. И интерьер стал поприятнее.
– Я тоже рада это слышать, потому что я здесь не просто работаю, я – управляющая. И, по случаю, замужем за владельцем.
– Ого! Как все переменилось! И когда же ты замуж вышла?
– В июне год будет. При первом же случае я тебе о моем Деррике все расскажу, а сейчас ступай, тебя Эмма-Кейт заждалась.
– Она уже тут?
– Я тебя провожу. Я вам выделила угловую кабинку – лучшее место в зале, тем более в «Вечер крылышек». – Она взяла Шелби под руку. – У тебя ведь дочка, так?
– Кэлли. Три годика.
– У меня тоже скоро будет.
– Ой, Тэнси, это же здорово! – Последовали новые объятия. – Поздравляю!
– Всего пятая неделя пока, я знаю, всегда говорят, надо подождать до второго триместра, но я ждать не умею. Вот всем и рассказываю, даже совсем незнакомым. Гляди, кого я тебе веду!
Эмма-Кейт подняла голову.
– Вырвалась все-таки?
– Вырвалась. Прости, что задержалась.
– Ты не опоздала. Я забыла, сегодня «Вечер крылышек», поэтому пришлось просить Тэнси, чтобы придержала для нас стол, и прийти пораньше.
– Усаживайся. – Тэнси показала на кабинку. – Вам уж небось есть о чем поговорить. Ты что будешь, Шелби? Первый бокал за счет заведения.
– Я за рулем. Хотя один бокал вина, думаю, роли не играет.
– У нас отличный выбор вин на разлив. – Тэнси перечислила несколько марок.
– Пожалуй, пино-нуар – то, что нужно.
– Сейчас принесут. Тебе ничего не нужно, Эмма-Кейт?
Та приподняла бокал с пивом.
– У меня все есть, Тэнси.
– Как я рада тебя видеть! – Тэнси сжала Шелби плечо и пошла по своим делам.
– Я ее не сразу узнала.
– Тэнси повзрослела. Самый счастливый человек из всех, кого я знаю. Да она и всегда была большой оптимисткой.
48 
