Последние отзывы

  50  

Человек действия, Бью не выдерживал долго в узких рамках высшего света, временами ему страстно хотелось снова отправиться куда-нибудь, ведь он никогда не оставался долго на одном месте. По правде говоря, будь на то его воля, он проводил бы несколько месяцев в году в имении Ремингтон, каждую весну участвовал бы в светском сезоне, а потом отправлялся бы в путешествие по континенту до конца года. Возможно, однажды даже отправился бы в Америку. Но его милая жена стремительно окунулась в жизнь лондонского высшего света, и он был настолько горд ее популярностью, что готов был сидеть и ждать, пока она не устанет от скучных вечеров непременного условия успеха в обществе. А кроме того, было довольно забавно наблюдать за ней в минуты ее триумфа.

Да еще было и это дело с Нилом Уинзлоу, и их решение отплатить ему за злую шутку – за все злые шутки, которые он сыграл с Розалиндой в жизни, хотя про себя Бью признавал: он сам уже давно простил этого человека за проигрыш половины имения, при том что он прекрасно знал – вторая половина принадлежит его сестре. Да и как он мог злиться на человека, который помог ему не только вернуть свой отчий дом, но и косвенно представил Бью его дорогой жене, к тому же еще обогатив его на сорок пять тысяч фунтов. Нужно быть уж очень подлым человеком, чтобы не благодарить того, кто вольно или невольно способствовал обрушившемуся на него дождю всяких благ.

Розалинда сначала тоже настаивала на осуществлении их плана, как проучить Нила. Но спустя несколько дней после первого визита брата на Портмен-сквер изменилась: вечно удивляющий Уодроу, действуя по указанию Бью, у которого были подозрения, отправился вслед за новым дворецким хозяина в «Три замка», грязную дыру у подножия Андреевского холма, и увидел, как дворецкий беседовал там с Нилом Уинзлоу.

В тот день, когда Нил явился поздравить свою сестру с замужеством, Бью специально забросил удочку, сказав ему, что ищет для себя нового дворецкого. Он сразу догадался, что без Нила здесь не обошлось, когда у дверей особняка остановился хорошо одетый молодой человек и сказал: «Я увидел, сэр, какая тут суматоха, и подумал, что человеку в городе новому, который только еще мебель в дом заносит, может понадобиться достойный слуга».

Ферсби, случайно появившийся дворецкий, оказался знающим свое дело, хотя Уодроу осудил его метод чистки сапог, а Молли с первого взгляда влюбилась в него. Это вынудило Бриджит заявить, что никогда еще она не была так занята, целыми днями охотясь за этой парочкой и гоняя их из укромных уголков, пока «девчонка не погубила себя, как ее легкомысленная мамаша Маргарет, знаете ли».

Имея в доме шпиона Нила, Бью и Уодроу не составляло труда исполнять свой маленький спектакль на тему не «Уодроу Фитцклер из йоркширских Фитцклеров», а «Уодроу Фитцклер, волшебник».

Розалинда, со своей стороны, сочла, что они зашли слишком далеко, когда увидела большой хрустальный шар, как бы нечаянно забытый на письменном столе в кабинете Бью. Но Ферсби обладал всеми ценными для наемного шпиона качествами: он был живой, любопытный и готовый докладывать своему хозяину в подробностях обо всем, что он смог увидеть или услышать. А Нил, со своей стороны, как сообщил Бью своей жене, обладал всеми ценными качествами голубя, созревшего для ощипывания, – и самое полезное, это его ненасытная всеядность.

Благодаря тому, что Бью забывал закрывать дверь, ведущую из его кабинета в короткий коридор, связывающий кабинет с утренней гостиной, Ферсби стал заинтересованным слушателем всех его разговоров с Мерлином относительно управления финансовыми вложениями Ремингтона.

Процедура была довольно простая: каждое утро, точно в одиннадцать часов утра, Уодроу без доклада шел в гардеробную Бью, раскланивался и заявлял, что он «готов». Тут Бью быстро отсылал своего дворецкого, брал Уодроу под локоть, и оба они исчезали в кабинете, захлопнув за собой дверь. Но не ту дверь, что вела в утреннюю гостиную. Выждав положенные пять минут, на тот случай, если Ферсби задержится, Уодроу, расположившийся так, чтобы его можно было видеть в щель приоткрытой двери, откидывал черный капюшон на ярко-красной шелковой подкладке, водружал на голову странный парчовый тюрбан и начинал торжественно водить руками над хрустальным шаром, раскачиваясь из стороны в сторону и что-то глухо бормоча при этом.

– Я вижу, сэр, – произнес он в то первое утро. Бью подошел к нему и стал напряженно вглядываться в шар. – Я вижу деревья. Великолепные деревья. Высокие деревья, достигающие до синего-синего неба. Вижу разноцветных птиц, летающих среди деревьев. Вижу корабли, их кили сидят низко в воде, их трюмы полны плодов этих деревьев. Я вижу комоды и кресла с изогнутыми ножками, маленькие столики и каминные полки. Я вижу, нет-нет, все исчезло. Больше ничего нет.

  50